Она подошла совсем близко, взялась за подлокотники кресла Ника и наклонилась над ним. Волосы Сэмми коснулись его щеки. Запах ее духов кружил ему голову. Губы и эта чертова родинка дразнили своей близостью. А огонь, горевший в глазах Сэмми, действовал просто ошеломляюще – он и до этого хотел Сэмми, но теперь это был самый настоящий взрыв желания.
– Ник! – сказала Сэмми, ловя глазами его взгляд. – Ты нужен мне там. Одна я не смогу учесть все. И потом, ты знаешь всех этих людей, а я нет. Они скажут тебе такое, чего никогда не скажут мне. Ты можешь задавать вопросы, на которые мне никто не станет отвечать. Ну пожалуйста, Ник, скажи, что поедешь со мной. Скажи это!
У Ника засосало под ложечкой. Она была права. Он действительно был нужен ей там, на выставке. Но ему хотелось быть так же необходимым ей в жизни.
Ник не мог доверять своим выводам, когда дело касалось Сэмми. Почему он готов сдаться – в интересах компании или ради собственных эгоистических желаний?
Сэмми наклонилась еще ниже, теперь дыхание ее сливалось с дыханием Ника.
– Скажи, Ник!
«Быстро скажи это, и пусть она отойдет!»
– Хорошо. Я поеду. Хотя мне не стоит этого делать.
– Почему?
Она не отошла. Самообладание покинуло Ника.
– Вот почему, черт побери! – Он схватил Сэмми за руки и притянул ее к себе.
Сэмми почувствовала, что падает и тонет в глубине его синих глаз, хотя на самом деле она просто упала на колени Ника. Крик изумления, вырвавшийся у Сэмми, тут же затих, когда губы их встретились.
«Да, – подумала она. – Да, Ник! Да!»
На этот раз она ничего не станет ему запрещать, не будет прислушиваться к голосу здравого смысла, задумываться о будущем. На этот раз Сэмми позволит поцеловать себя и ответит на его поцелуй. Только один раз!
Сэмми обвила руками шею Ника. Ник замер, удивленный, затем тихо застонал. Обняв Сэмми за плечи, он крепко прижал ее к груди.
Он хотел ее. Она больше не может это отрицать, так же как не может отрицать, что тоже хочет его. Он хотел горячо и страстно ее, только ее. Сэмми неожиданно поняла это. Она почувствовала это по тому, как ласкал он языком ее язык, как дрожали его руки, обнимая ее за спину, как напряглась под ее бедром мужская плоть Ника.
Где-то в глубине Сэмми почувствовала боль. Она крепко зажмурила глаза, чтобы удержать в себе все, что только что поняла, и потонула, растворилась в мире его губ, его рук, рождавших в ней дикое, неистовое желание, зажигавших ее своим огнем. Сэмми, которая была выше многих своих знакомых, чувствовала себя в объятиях этого мужчины слабой и ранимой. И в то же время Сэмми чувствовала себя такой сильной, словно может завоевать весь мир.
Ник ослабил объятия и слегка откинулся назад.
Сэмми не хотелось отпускать его, но она понимала, что не может сидеть вот так вечно у него на коленях, целовать и обнимать его.
Когда губы их разомкнулись, Сэмми до боли захотелось, чтобы Ник поцеловал ее снова, но она понимала, что этого не будет. Открыв глаза, Сэмми увидела, что Ник смотрит на нее.
– Вот это да! – раздался за спиной голос Генри.
Сэмми вздрогнула и покраснела.
– Уходи, Генри! – сказал Ник, не сводя глаз с лица Сэмми.
– Уже ушел.
Сэмми слышала смех Генри, удалявшегося по коридору в направлении кухни. Она хотела положить голову на плечо Ника. Ей нужно было несколько секунд, чтобы перевести дыхание и чтобы мир вокруг перестал вращаться.
Но Ник остановил ее, подставив руку ей под щеку.
– Сэмми, – хрипло прошептал он, – я не могу пообещать, что это не случится снова. Я не могу больше лгать тебе и себе.
Тело ее затрепетало в ответ, но что могла она ответить на словах? Разве могла она сказать, что все хорошо, что она все понимает, на все согласна? Все это было именно так, но Сэмми не могла заставить себя произнести это вслух.
– Ты еще хочешь, чтобы я поехал с тобой в Новый Орлеан?
Сэмми опустила глаза.
– Да, но…
– Но никаких посягательств, никаких обещаний и никаких попыток добиться большего?
– Что-то в этом роде.
Ник коснулся шершавым пальцем щеки Сэмми.
– Я постараюсь, Саманта.
То, как он произнес ее имя – полностью, тихо и мягко, – вызвало в Сэмми блаженную слабость. Если бы он произнес какое-нибудь другое слово, она бы, наверное, разразилась слезами.
