стороны, нами тоже все делалось для того, чтобы расследование осталось тайным. Вот так, вслепую, мы и прощупывали друг друга…
Грег задумчиво уставился перед собой. Пушкарев не торопил его. Грег сам продолжил рассказ:
— Одного мы так и не поняли — почему совершенно обычный до определенного времени человек вдруг резко менялся, войдя в эту тайную организацию. Естественно, первое, о чем мы подумали, — психическое заболевание. Проверять было довольно сложно и весьма долго. В конце концов мы в отчаянии похитили одного из наших «героев», только что подстроившего взрыв галактического танкера. Неделю его наизнанку выворачивали, мельчайшие реакции просмотрели — Ничего.
— Может, действительно… это самое… пришельцы… — подал наконец голос Пушкарев. Грег задумчиво кивнул:
— Вот и мы так подумали было… — Голос его был извиняющимся. — Но нет, оказалось, что это все те же люди, что были раньше, никакой подмены. Идентичность на генетическом уровне, психологическая идентичность, тот же спектр ментоизлучения… Вы же знаете, что отпечатки пальцев можно, теоретически, подделать, ментоспектр — никогда…
— А не может… кукловоды… Ну, как марионетки? Гипноз там, или еще чего, — всерьез заинтересовался Пушкарев.
— И на этот вопрос ответ тот же — нет. Полная свобода воли, никаких сомнений. Так что в этом у нас полное фиаско…
— А обнародовать результаты исследований вы не пытались? В смысле, провести гласное, официальное расследование?
Грег фыркнул:
— Представьте себе, что я обращусь к вашему начальству: Пушкарев, мол, удушил двоих человек у себя в комнате да еще подстроил аварию скафа, чтобы скрыть отсутствие на складе… ну, скажем, сухофруктов, заявку на которые ему представили еще год назад, а он забыл ее подписать!
— Ну знаете! — вскинулся было Пушкарев, но спохватился и засмеялся сконфуженно, потирая затылок: — А ведь в самом деле…
— То-то и оно… — вздохнул Грег. — Расследование пришлось бы свернуть, не начав. А у нас тем временем появились новые любопытные данные: большой процент субъектов нашего расследования — слишком большой, чтобы оказаться случайным совпадением, — побывал на Венере. Кто-то здесь работал, кто-то побывал в командировке — важно то, что после этого у них появились некие… отклонения…
— Ты говоришь, большой процент. А остальные проценты? — оживился Пушкарев.
Грег пожал плечами:
— Ясно, что действует какой-то неизвестный для нас фактор. Действует у вас здесь, действует и на Земле. Просто у вас тут обнаружить его будет легче, чем на Земле, с ее пятью миллиардами населения.
— И как же ты собираешься действовать? Похоже, ты достаточно уверен, что прилетел сюда не напрасно?
— Нет, не напрасно, — качнул головой Грег. — Меня в первые же часы оглушили станнером и допросили под гипнозом.
— Ч-черт! — по-русски ругнулся Пушкарев. Вид у него был озадаченный. — А я ведь так до конца и не верил, что в этой истории что-то есть!
Грег промолчал.
— А кто, узнать не удалось?
Грег пожал плечами. Что толку говорить, что одного из «тех» он узнал, и сейчас его «ведут»… А Пушкарев вновь спросил:
— Ну а вообще, как их можно узнать? Хоть что-то есть, за что зацепиться?
— Конкретного — нет, хотя психологами и составлен обобщенный психологический портрет. Как правило, это хорошие работники. Инициативные, дисциплинированные, жесткие. Тяготеют к руководящей работе.
— Но так можно подозревать любого! Даже и меня нельзя исключить!
— А я и не исключаю.
На рудник они прибыли часов через восемь. На Земле должно бы уже стемнеть, но вокруг было разлито мягкое пепельное сияние, в котором даже через поляризационный фильтр обманчиво путались расстояния, и глаз терял ориентиры, за которые только и мог зацепиться в окружающем белом сиянии.
Сам рудник находился под землей. Грег его так и не увидел, да там и смотреть было нечего — обслуживали его роботы, а любоваться тысячами тонн породы, выламываемой из тела планеты, а затем переплавляемой в одинаковые слитки металла, интересно было только специалистам. Специалисты жили в миниатюрной копии Станции, чей купол уютно устроился меж двух отрогов скального хребта. Облачный слой над ней дрожал в поляризованном свете, словно пытался закипеть от проносящихся сквозь него десятков мегаватт мощности, непрерывно собираемых с поверхности рудничного здания, конвертируемых в другие виды энергии и выстреливаемых прямо в зенит, в висящий где-то там, наверху, синхронный спутник. Вот почему люди селились на Венере только вблизи экватора, вот почему космическая навигация на подходах к планете была весьма затруднена. Любой корабль, подходящий к Венере не по разрешенным траекториям, рисковал испариться, пересекая энергетический пучок с планеты. Грег не очень четко понимал, что происходило с энергией дальше. Каким-то образом она передавалась на три довольно крупных астероида, подтянутых к планете и кружащихся в хороводе на солидном удалении от нее, где превращалась в энергетические капсулы, прообраз «вечных аккумуляторов», столь излюбленных фантастами прошлого. На это уходила часть вещества астероидов, так что они постепенно таяли. Грег знал из разговоров Пушкарева в ходе селекторных совещаний, что лет через пятьдесят их придется заменять, так что экспедиция в пояс астероидов за новыми микропланетами становилась насущной проблемой уже сегодня.
Вообще здесь энергетическая проблема, вечно встающая перед человечеством, существовала со знаком «минус» — на Венере не задумывались, где взять энергию, тут ломали голову, как от нее избавиться. К сожалению, по ряду причин, конвертировать тепло и давление можно было только на стационарных объектах. На скафах, например, или в индивидуальных костюмах, для того чтобы они нормально функционировали, на то, чтобы снизить температуру, необходимо было затрачивать колоссальное количество энергии, так что энергокапсулы в них приходилось менять весьма часто. Заряжали их тут же, на энергетических станциях, которые были неизбежными спутниками всех стационарных человеческих поселений на планете, и работали они, похоже, с полной нагрузкой.
Шлюзование в рудничном комплексе ничем не отличалось от процедуры на Станции, только размеры шлюзов были скромнее. Тот же запах, химический и едкий, которым было пропитано здесь все, и который Грег уже привык не замечать, с новой силой накинулся на них, как только они покинули кондиционированную атмосферу скафа. Пушкарев вальяжно удалился в сопровождении суетливого лысоватого мужчины — как понял Грег, Координатора рудника, — а Грег задержался у скафа, чтобы проследить за сменой энергетических капсул, а самое главное — наклеить фиксирующие пленки в кабине скафа.
Ему вовсе не хотелось вновь тратить время на поиски подслушивающих устройств.
Свободные от работы сотрудники буквально вцепились в Грега — здесь были рады каждому новому лицу. На руднике было занято меньше двух сотен человек, и обстановка здесь напоминала какую-нибудь арктическую станцию середины двадцатого века. Сидя в кают-компании и потягивая терпкое местное вино, Грег механически поддерживал разговор и продолжал напряженно размышлять о своем. Пушкарев все с тем же лысым координатором (звали его Фанчини, Боб Фанчини) пообедал здесь, вовсе не стараясь вписаться в атмосферу кают-компании, и опять удалился. Грег ехидно подумал, что не так уж много у него дел, просто и тут начинает сказываться сложившаяся за последние несколько лет система кастовости, охватывающая в основном управленцев всех рангов.
Глава 4
