вовлеченных стран были уведомлены об оптимизации трассы на собрании в Берлине 21 августа. Формально Польша больше отношения к проекту не имела и не могла влиять на его реализацию. Первая уступка странам ЕС обошлась «Газпрому» в стоимость прокладки лишних 8 км трубы.
Однако уже в августе 2007 года аппарат министра хозяйства Польши Гжегожа Вожняка распространил его официальное заявление: «Мы требуем начать повторные согласования, связанные с конвенцией о возможном воздействии на окружающую среду». Господин Вожняк предложил Швеции требовать от Nord Stream AG повторной процедуры оповещения в связи с изменением маршрута.
В ноябре 2007 года министр Швеции по вопросам охраны окружающей среды Андреас Карлгрен действительно потребовал повторной экологической экспертизы. По его словам, маршрут Nord Stream в шведской экономической зоне Балтики и около острова Готланд проходит через ряд «проблемных и полных риска зон», таких как природоохранный район «Натура 2000» и места захоронения мин и химического оружия.
На этом проблемы Nord Stream не исчерпались. Осенью 2007 года Эстония категорически запретила оператору проекта не только прокладку газопровода, но даже изучение морского дна в целях возможной прокладки. Это был шок, которого не ждали многие не только в Москве, но даже в Берлине и Таллине.
Солнечным сентябрьским утром парламент Эстонии начал рассмотрение возможностей проведения компанией Nord Stream AG исследований в морской экономической зоне страны. Накануне эксперты прогнозировали, что это будет первое положительное решение властей Эстонии в отношении Nord Stream, – все–таки посредником выступил официальный Берлин. Еще в июле Таллин посетил министр иностранных дел Германии Франк Вальтер Штайнмайер и потребовал консолидации мнений стран ЕС в отношениях с Россией по «общеевропейскому проекту». На заседании правительства Эстонии в тот день министр иностранных дел страны Урмас Паэт действительно предложил одобрить вопрос изучения компанией Nord Stream AG дна Балтийского моря в морской экономической зоне страны.
За полгода до этого правительство Финляндии порекомендовало Nord Stream AG изменить маршрут газопровода в Финском заливе и провести его южнее, по экономической зоне Эстонии. 31 мая Nord Stream AG обратилась к правительству Эстонии и Дании с просьбой дать разрешение исследовать экономическую морскую зону на предмет возможной прокладки газопровода. Дания согласовала новый маршрут за три часа, Эстонии потребовалось почти четыре месяца.
Проекту явно не везло, поскольку именно 2007–й был годом политического противостояния Таллина и Москвы, когда бронзовый памятник Советскому воину–освободителю вывезли из центра эстонской столицы и в столицах обеих стран прошли массовые демонстрации протеста. В тот решающий день в эстонском парламенте депутат от Партии реформ Игорь Грязин категорически высказался против Nord Stream и даже пригрозил внести на повторное рассмотрение парламента законопроект «О морской границе», предполагающий расширение границ территориальных вод Эстонии на три морские мили (5,5 км) в сторону Финляндии.
По словам господина Грязина, Эстония и Финляндия добровольно оставили между своими водами нейтральный «коридор» шириной в шесть миль (по нему и проходит Nord Stream), но международное право позволяет закрыть его в одностороннем порядке, без согласования с Россией. В итоге парламент заблокировал любые действия в рамках этого проекта на территории Эстонии. России снова пришлось менять маршрут газопровода.
Спустя полгода Россия согласилась на третью существенную уступку, на этот раз Швеции. «Газпром» отказался от строительства морской платформы с компрессорной станцией в территориальных водах ЕС. В результате, как считает аналитик «Тройки Диалог» Валерий Нестеров, Nord Stream AG придется искать беспрецедентные технические решения. Если обычно для исправной прокачки газа по суше на 100–120 км требуется одна газокомпрессорная станция, то подводный трубопровод Nord Stream протяженностью 1200 км не предусматривает ни одной компрессорной станции в море – лишь на берегу. Таких технических экспериментов мир еще не ставил.
«Газпром» вынужденно продлил изучение подводной части маршрута сначала до октября 2008 года, потом до февраля, а потом и до конца 2009 года. Результаты исследований пообещали включить в финальную версию отчета компании по экологическим стандартам ОВОС в трансграничном контексте в 2009 году. Европейцы не просто «динамили» проект, они его отфутболивали.
В ноябре 2008 года терпение Владимира Путина лопнуло. Он устал ждать, пока Европа справится со своими страхами, и предложил ей «определиться раз и навсегда – нужен Евросоюзу Nord Stream, или мы построим заводы по сжижению газа и отправим его в другие части света». Федеральный канцлер Ангела Меркель постаралась успокоить российского премьера, мол, нужен, не сомневайтесь… Швеция и Финляндия молчали.
Голландские высоты
С самого начала было решено, что в проект можно и нужно включить еще кого–нибудь из европейских участников, чтобы страх европейцев растворился в понимании той пользы, которую проект принесет Евросоюзу. На эту роль рассматривались несколько корпораций, и на финишной прямой оказались французская Gaz de France (GDF Suez с июня 2008 года) и голландская Gasunie. От первой из них «Газпром» ожидал содействия в допуске на внутренний рынок Франции в виде продажи газотранспортных сетей или получения прямых контрактов с крупными промышленными потребителями. Однако ни в 2006–м, ни в 2007 году «Газпром» не дождался уступок со стороны Франции, и это предопределило выбор партнера.
Третьим иностранным участником Nord Stream, получившим 9% в проекте, стала Gasunie. Взамен голландцы предложили такую же долю в газопроводе Balgzand Bacton Line (BBL), соединяющем Голландию и Великобританию. Несмотря на то что стоимость проектов серьезно отличается (Nord Stream оценивается в $15 млрд, а BBL – в $900 млн), «Газпром» пошел на эту сделку в первую очередь ради дополнительной поддержки проекта в Евросоюзе и еще одной возможности выйти на рынок Великобритании. В 2007 году глава «Газпрома» Алексей Миллер и президент Gasunie Мар–сел Крамер подписали меморандум о взаимном участии компаний в проектах Nord Stream и BBL.
Мотивация немецких и голландских концернов в этом проекте предельно ясна: каждый из них юридически закрепил за собой право на прокачку определенного объема газа из России, но по существу решил более глобальную задачу – гарантированной закупки дополнительных объемов газа у «Газпром экспорта» и получения прибыли от его реализации конечным потребителям Европы. Следует учесть, что на таких рынках, как немецкий или голландский, концерны продают газ вдвое дороже, чем покупают его у оптовых производителей.
В свою очередь, покорение «Газпромом» голландских высот в виде BBL позволит монополии сэкономить средства на продолжении строительства Nord Stream от Голландии до Великобритании, как это планировалось изначально, и воспользоваться для выхода на этот рынок норвежской и голландской газовыми системами. Летом 2006 года Виталий Васильев, глава Gasprom Marketing & Traiding (дочерняя структура «Газпрома» в Великобритании), рассказывал мне, что для получения 10–15% рынка Великобритании монополии необходимо организовать поставки 3–7 млрд кубометров по газопроводам Interconnector и BBL, мощность каждого из которых составляет 20 млрд кубометров.
Отметим также, что акционером BBL Company помимо Gasunie (60%) является и участник Nord Stream E.On Ruhrgas (20%). После размена с «Газпромом» доля Gasunie снизилась в BBL до 51%. Руководитель отдела исследований газовой отрасли Института проблем естественных монополий Алексей Громов сравнил эту сделку с получением «Газпромом» входного билета на британский рынок газа. После срыва сделки по поглощению британской Centrica вариант с Gasunie оставался для «Газпрома» практически единственным шансом для утверждения не только на оптовом рынке, но и в сфере распределения топлива конечным потребителям Великобритании.
В конце 2008 года совет директоров «Газпрома» принял еще одно беспрецедентное решение: участников Nord Stream может быть значительно больше. Как сообщили в монополии, вхождение новых акционеров в проект будет происходить за счет снижения доли немецких концернов BASF и E.On. Лично я могу объяснить это только тем, что ничто из сделанного до сих пор не привело Владимира Путина к желанной цели: Европа продолжает избегать Nord Stream, и немецкие власти не гарантируют решения проблем. На очереди в 2009 году, что неудивительно, GDF Suez.
Клуб бывших премьеров
Когда Эстония развернула Nord Stream бумерангом в Финляндию, было решено прибегнуть к
