возможными в ее случае рейтингами. Кроме того, она серьезно сковывает расширение и разнообразие генофонда и увеличение популяции. Об этом мы уже говорили. Разве тебе недостаточно этих доводов? Не говоря уже о том, что аномалия часто имеет ярко выраженную деструктивность! Ведь ты не будешь отрицать тот факт, что зачастую аномалию не разделяет одна из двух участвующих в ее процессе особей? И результатом этого нередко является долгая депрессия отвергнутой особи, приводящая последнюю в состояние пониженной работоспособности, а в некоторых случаях даже к суициду. Впрочем, суицидальный исход аномалии наши ученые склонны рассматривать как положительный аспект, напрямую связанный с естественным отбором и отбраковкой неприспособленных к жизни в условиях существующего социума особей. Мне известно, что многие яркие представители вашей расы, в основном деятели культуры, в состоянии невзаимной аномалии творили свои лучшие шедевры. Однако анализ доступных данных по истории вашего вида показывает, что наиболее распространенная реакция отвергнутой особи – это падение полезной активности головного мозга, снижение функциональности мыслительного процесса, слабоадекватное поведение, неудовлетворительная производительность, и многие другие признаки явного регресса, преследующие данную особь в течение определенного, зачастую довольно длительного временного периода. Разве подобную аномалию возможно не считать патологией?
– Бывает, – согласилась Алиса. – Но с этим ничего не поделаешь. Сердцу не прикажешь…
– Ваша традиция наделять органы кровеносной системы функциями, присущими одному лишь мозгу, как только дело касается аномалии, сама по себе весьма показательна и является лишним подтверждением полной нелогичности базиса, на котором вы выстраиваете отношения внутри своих союзов, – Ииууа нахмурилась.
Алиса улыбнулась.
– Значит, ты считаешь наши отношения нелогичными? – весело спросила она.
Ииууа вновь пожала плечами.
– Это следует из логической цепочки доводов, положенных «за» и «против» вашей аномалии. И это не только мое мнение. Так считают все, кто успел столкнуться с вашей расой. Инсы живут колониями, Вузэй – прайдами. У Ваарси сложная система гаремов, матриархальность либо патриархальность которых зависит от финансовой высоты, занимаемой главенствующей особью. Гредринианцы живут сезонными группами, Т*Хассмоа нестабильными тройственными союзами, Риулы – мультицикличными парами. Множество видов имеют множество вариантов социальных союзов, но нигде нет деструктивности, все подчинено совершенствованию расы, повышению популяции и распространению сферы ее влияния. Как ты уже могла заметить, вариант цивилизации Дэльфи самый высокоорганизованный из всех.
Ииууа немного помолчала, ожидая реакции Алисы, однако та слушала молча. Вероятно, предположив, что все вышесказанное может расстроить подругу, она сменила интонацию, тем самым высказывая предложение закончить обсуждение этой темы, и улыбнулась:
– Алиса, мы знакомы с тобой пять лет, и наша дружба не зависит от аномалии, которой ты подвержена. Просто я ценю тебя как подругу и искренне желаю тебе самой лучшей жизни, которую ты только можешь себе позволить. Ты находишься в самом расцвете своего жизненного пути, и я надеюсь, что у тебя все будет хорошо.
– Я тоже, – уклончиво ответила Алиса и подмигнула подруге. – Покрайней мере, моя аномалия разделена мужской особью, и мне не грозит слабоадекватное поведение и депрессия! – она весело засмеялась.
– Пора собираться, до прибытия О и Алекса осталось полтора часа, – Алиса посмотрела на время. – Пойду приводить себя в порядок, я должна встретить своего самца неотразимой и восхитительной, как и полагается любой уважающей себя жертве аномалии! – она заговорщицки подмигнула подруге.
– Я буду ждать тебя через час в составе официальной делегации, – улыбнулась Ииууа, и ее скафандр все так же плавно поехал (или пополз?) к выходу.
Алиса встала с дивана и проводила подругу взглядом. Мда. Познавательная получилась беседа. Как сказал бы Алекс, будь он здесь, «очень интересно». Всетаки как сложно и многогранно устроен мир. Каких только точек зрения в нем не найдешь. Внезапно она вспомнила о давно возникшем вопросе, задать который Дэльфи ей до сих пор все никак не удавалось. Алиса окликнула Ииууа, уже стоящую в дверях студии.
– И? Мне давно любопытен один вопрос. Скажи, когда пилоты Дэльфи меняют свою старую машину на новую по какимто причинам, например, модернизация, это не связано с какимилибо трудностями? Например, с привыканием к прежней машине?
Ииууа обернулась и удивленно переспросила:
– С трудностями? Но какие тут могут возникнуть трудности? Наши пилоты при переходе на новую технику заранее получают нужную квалификацию, ты можешь поинтересоваться у военных, это же твоя область! Лично я об этом ничего не слышала.
Ажурные дверные створы экзотической диафрагмой закрылись за Ииууа.
Алиса немного постояла, глядя в окно. Пожалуй, задавать этот вопрос военным нет смысла. Какой будет ответ, ей стало уже понятно. Она еще раз взглянула на часы и направилась в ванную.
Глава десятая
СЛУЧАЙНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
– Я даю вам ровно десять минут, младший лейтенант! И ни секундой больше, вы меня поняли? – седой майор медицинской службы сурово посмотрел на Лани, словно пытаясь убедиться, что его слова достигли сознания ребенка, одетого в форму боевого пилота.
– Так точно, господин майор! – Лани машинально вытянулась по стойке «смирно», прикидывая, что суровый медик с добрыми глазами старше ее раза в четыре, а то и побольше.
– Тише! Тише! – не то потребовал, не то взмолился майор, – вы же не на строевом смотре! Это госпиталь, больным необходима тишина и покой! Говорите как можно тише, будьте любезны, – совсем не повоенному добавил врач.
– Виновата, – Лани перешла на шепот. – Разрешите идти?
– Идите, младший лейтенант, – майор обреченно махнул рукой, – и помните: десять минут! Десять!
Лани выполнила воинское приветствие и пошла по длинному коридору
– Эх, дети, дети… – донеслось изза спины приглушенное бурчание военврача, и удаляющиеся шаркающие шаги заглушили конец фразы.
Старый врач был специалистом высшего класса и лечил людей всю свою жизнь. Он практиковал при Корпорации, спасая случайно пострадавших от операций Особого Управления, лечил раненых во время войны с модами, теперь он поднимает на ноги бойцов сегодняшних сражений. Через его руки прошли тысячи людей, подавляющее большинство которых годилось ему во внуки. Военная форма и звание очередного пациента ничего не меняли, он возвращал здоровье мальчишкам и девчонкам. Они были и оставались для него лишь детьми, и седой военврач относился к каждому из них, словно к своему ребенку. Майор медицинской службы какоето время еще ворчал, пеняя на нелепость войны, затеянной неизвестно когда и толком не понятно кем, слепая мясорубка которой перемалывает детей, а им еще жить да жить, и снова углубился в дебри диагностических отчетов.
Лани хмыкнула. Если у человека невелик возраст, это еще не значит, будто он ни на что не годится. Вот она, например, в свои шестнадцать уже боевой пилот, имеющий награду Содружества. И пусть она участвовала лишь в одном сражении, но это была одна из ключевых битв, произошедших в пространстве Людей. В тот день полностью разгромили одну из лучших ударных группировок Инсектората. Ее звено уничтожило девятнадцать кораблей противника, в том числе два тяжелых крейсера и один легкий, а на борту перехватчика Лани уже выгравированы шесть паукообразных пиктограмм. Не такой уж она и ребенок. Хотя, конечно, до настоящего аса, такого как Рилл, ей еще далеко.
Белоснежный коридор госпитального уровня плавно уходил влево, своей кольцеобразной формой повторяя общую форму военной базы. Тут было людно и в то же время почти бесшумно. Многочисленный персонал госпиталя, врачи, медсестры тихо спешили по своим делам, даже открывающиеся и закрывающиеся двери и автоматические гравиплатформы, перевозящие медикаменты или пациентов, практически не издавали звуков. Тишина действительно властвовала здесь повсеместно, и оживленное движение, происходившее почти беззвучно, чемто походило на мираж, словно по коридору двигались не люди, затянутые в стерильнобелые одежды, но призраки, спешащие по своим загадочным надобностям. Дважды ей навстречу попались знакомые пилоты, они хмуро кивали ей, показывая ладонь в знак приветствия, и молча, проходили мимо. Она отвечала так же, молча, жестом, и не сбавляя шаг, шла дальше. По обе стороны широкого коридора тянулись бесконечные створы дверей, скрывающие за собой больничные палаты, лаборатории, операционные и прочее множество медицинских помещений. Лани всматривалась в индикационные панели дверей, ища номер нужной палаты. Семьдесят вторая палата нашлась гдето посреди кольцеобразного коридора, вполне оправдывая свой порядковый номер. Лани в который раз поправила мешковатый медицинский комбинезон, надетый поверх пилотской униформы. Комбинезон был ей велик, отчего воротник постоянно сползал на бок, но выбирать не приходилось. Нужного размера не нашлось, а о том, чтобы попасть без стерильной экипировки дальше приемного покоя, можно было даже и не мечтать. Ну, ничего, так даже лучше, хоть какойто веселый момент. Она поискала глазами свое отражение на индикационной панели дверей и вошла внутрь.
В палате разместились четыре медицинских ложа, в каждом из которых находился залитый биогелем пациент. Лани остановилась, вглядываясь в безволосые лица, едва выступающие из мутного желе. Кари она узнала
