иностранцу. Не знаю…
На въезде в Исфахан мы увидели странные круглые сооружения песчаного цвета циклопических размеров. «Это голубиные башни», – пояснил наш проводник. Нам же показалось, что это даже не башни, а целые замки, и мы неправильно что-то расслышали. Но оказалось, что эти сооружения действительно предназначены для голубей, являясь при этом достопримечательностью мирового масштаба. Строить подобные грандиозные башни начали более 1 000 лет назад, и конструкция их приспосабливалась исключительно для того, чтобы собирать как можно больше голубиного помета. На бедных почвах здешних мест это естественное удобрение было незаменимым для выращивания знаменитых исфаханских дынь. Но даже если понять причины, по которым их возводили, размеры башен не могут не потрясать. Подобные сооружения возможно было построить только с применением многих наук – от математики и физики до знания психологии животных. Ведь конструкцию надо было рассчитать так, чтобы она не рухнула от резонанса, вызванного одновременным размахиванием крыльев тысяч голубей! А теперь представьте, что всего вокруг Исфахана находилось около 3 000 таких башен.
Голубь – птица священная, в Иране она до сих пор пользуется заслуженным уважением. Однако массовое производство голубиного помета сейчас переживает не лучшие времена. Во-первых, появилось множество других видов удобрений. Во-вторых, огромные стаи голубей вес чаще становились причиной авиакатастроф – после очередного падения самолета в 1960-х годах разводить голубей в районе аэропортов запретили. Многие башни были разобраны, а те, что остались, стоят сегодня как памятники былой мудрости.
Если зайти внутрь башни – впечатления удивительные. Вверх уходит множество рядов гнезд. Сквозь отверстия, специально проделанные для птиц, внутрь башни падают лучи солнца… Кажется, что ты находишься в каком-то заброшенном замке птичьего королевства. Так и стоят эти башни, медленно разрушаясь, словно ждут хозяев, а хозяева улетели…
Воспоминания о войне с Ираком до сих пор отдаются болью в сердцах иранцев. Она длилась 8 лет и принесла жителям обеих стран много горя– Начавшись в 1980-м, вскоре после революции 1979 года и возникновения нового государства, Исламской Республики Иран, война из освободительной приобрела характер религиозной: иранцы-шииты решили захватить главные святыни у иракцев-суннитов. Сколько погибло людей с обеих сторон, доподлинно неизвестно. Иран, по разным оценкам, за 8 лет потерял от полумиллиона до миллиона убитыми, не считая еще большего числа раненых. Плакат с одноногим солдатом, вернувшимся с войны, и сегодня можно часто увидеть на улицах иранских городов.
С 1979 года Иран находится под руководством религиозных деятелей. Как во время, так и после Ирано- иракской войны вся внутренняя и внешняя политика определялась аятоллой Хомейни и духовными лидерами страны. На взгляд представителей другой культуры, законы, существующие в стране, весьма суровы и сейчас. И тем не менее страна потихоньку оттаивает снизу.
Да, иранские женщины обязаны носить на голове платки, но если 5 лет назад они могли быть только черными, то сейчас цветовая палитра существенно расширилась, особенно в Тегеране. Если 5 лет назад девушкам было запрещено заходить в чайхану, то сейчас они стали излюбленным местом свиданий. Да, на свадьбах до сих пор запрещены совместные танцы мужчин и женщин, а они все равно танцуют на вечеринках. И если 5 лет назад блюстители нравственности могли ворваться и задержать танцующих, то теперь такое случается крайне редко.
Так как обряд бракосочетания можно совершать только в определенное время (в религиозные праздники и траурные дни это запрещено), а количество приглашенных огромно, то, когда торжеству ничто не мешает, во многих ресторанах и отелях проходят свадебные церемонии. Кажется, что женится чуть ли не весь город…
После церемонии гости едут на вечеринку– в машинах свадебного кортежа играет громкая музыка, и женщины танцуют на заднем сиденье. Автомобили несутся по улицам, раскачиваясь в такт музыке новой жизни.
Текст Андрея Фатющенко | Фото Андрея Семашко
50 лет назад
С возрастом начинаешь вспоминать былые годы и события, которые не потускнели со временем и остаются яркими пятнами на фоне прошедшего времени. Для меня, профессионального востоковеда, таким ярким пятном стало мое пребывание в Тегеране в начале 1950-х и в конце 1990-х годов.
Осенью 1951 года, после окончания Московского института востоковедения и получения диплома, в котором моя специальность была обозначена как «персидский язык», а квалификация – «референт- переводчик по Ирану», я, неожиданно для себя, был командирован в Тегеран «старшим переводчиком правления Русско-Иранского банка». Отношения между нашими странами в те годы были натянутыми, и МИД Ирана иногда месяцами не выдавал въездные визы даже дипломатам. Но уже в конце сентября мне сообщили, что я могу собираться в первую в моей жизни командировку. В конце октября я сел в поезд «Москва—Баку» и через три с половиной дня прибыл в столицу Азербайджана.
После прохождения всех таможенных и пограничных формальностей меня разместили в небольшой каюте парохода «Пионер», который шел к иранским берегам. Через сутки сквозь пелену дождя на горизонте показался иранский берег – порт Пехлеви (ныне Бандаре-Анзели).
На следующий день я на автобусе отправился по горным дорогам через Рашт и Казвин в Тегеран. Русско-Иранский банк находился в то время в правом крыле старого, теперь уже не существующего здания нашего торгпредства на улице Паменар, недалеко от городского крытого базара. За служебным зданием торгпредства в глубине сада было несколько одноэтажных жилых домов, где мне дали небольшую комнату. На территории торгпредства была пробурена глубокая скважина, дававшая в дома чистую воду. Водопровода в Тегеране в то время не было, воду брали из уличных арыков, по которым она пускалась дважды в месяц по одному дню, или покупали у специальных водовозов, которые на одноколках, запряженных лошадью, в желтых бочках с номером развозили воду из городского каната, который назывался «шахским».
Территория, которую занимало и до сих пор занимает торгпредство, была когда-то городской окраиной, куда 11 февраля 1829 года были выброшены тела дипломатической миссии во главе с Грибоедовым. Впоследствии русские выкупили эту территорию, где сначала была построена маленькая церковь, а потом обосновалось наше посольство. Территория же нынешнего посольства – участок площадью около 8 га в центре города – был получен русским правительством от Русско-Персидского банка. Этот участок можно считать, наверное, самым хорошим в городе, поскольку масса сосен и чинар даст много тени и земля не так сильно прогревается. 50 лет назад в северо-западном углу этого участка работал канат, из которого вода выбивала фонтаном и расходилась по арыкам по всей территории и дальше шла в город. Говорили, что этот канат имел протяженность до 16 км и был облицован камнем, что предохраняло его от засорения.
Территория британского посольства, расположенная через улицу, также снабжалась водой из своего каната. Высокая саманная стена белого цвета, огораживающая территорию посольства, являлась прекрасным местом для антишахских и антиамериканских лозунгов, которые каждый день писали иранцы в ходе подготовки революции 1979 года. В далеком же 1951-м угол стены британского посольства служил общественной уборной, а потому был подмыт на полметра, несмотря на то, что над этим углом висел написанный красивым почерком «насталик» – большой плакат с просьбой «не мочиться в этом месте». Этот плакат, вывешенный англичанами, служил своеобразным раздражителем для населения, и один вид его провоцировал их справлять нужду именно в этом месте. Таким образом иранцы выражали свое отношение к англичанам за их стремление не выпускать из своих рук нефтяные богатства Ирана.
Шумный город с центральными торговыми улицами Лалезар и Надери, магазинами, полными разных неизвестных мне товаров, произвел на меня неизгладимое впечатление. По улицам проезжали редкие еще в то время автомобили, неторопливо проходили ишаки, груженные разными фруктами. Между ними сновали велосипеды – «кадиллаки бедного человека», как их называли иранцы. В то время они были едва ли не самым массовым видом транспорта в городе. Утром их нескончаемый поток двигался в сторону большого базара, где располагалась основная часть торговых контор, к различным министерствам и ведомствам. Везде были платные стоянки для велосипедов, где сторожа за мелкую монету выдавали медный номерок. Мне тоже выдали английский велосипед, на котором я ездил по делам – автобусы всегда были набиты
