тому же, геологи работают здесь за «трудодни», а зарплату получают лишь в Москве, после возвращения. Продукты для кухни и все необходимое компания закупает сама.
В лагере есть электричество и душ, но воду из реки русские пить побаиваются (хотя фермеры пьют) и ездят за питьевой водой, каждые три дня, в поселок Рошпина на машине, где есть артезианская скважина.
Как раз завтра запланирован очередной рейс за водой. Мне предложили с утра совершить экскурсию по прииску, а потом уехать в Рошпину и дальше в Людерец, куда я и планировал.
В 6-30 геологи уже завтракали, а в семь выезжали на работу.
В нескольких излучинах реки выкопали пробные траншеи (шурфы), а гальку с них свозят на один обогатительный агрегат. Там, в специальных машинах, камни просеиваются, дробятся, промываются вплоть до самых мелких крупинок. Через шланг, вместе с водой, раздробленная 
порода попадает в специальный домик, где за столом сидят два геолога и просматривают день за днем, с помощью совочка, даже самые мелкие зернышки.
— А можете мне показать хоть один алмаз? — Сразу спросил я.
— Конечно. — Ответили серьезные геологи — Вон, на стене, фотография.
Над столом висела черно-белая фотография, где изображена крупным планом линейка, а возле нее белое зернышко, миллиметра в четыре размером. Не впечатляет.
Все мы помним книги Джека Лондона — золотая лихорадка, мешочки с золотым пеком и коробочки с алмазами… Так рухнул еще один литературно-романтический стереотип.
Сфотографировав все увиденное, я отправился купаться на речку, километрах в двух ниже прииска. Переплыл в ЮАР. Никаких столбов и пограничников не было видно, но геологи предупредили, что границу охраняют какие-то специальные, замаскированные приборы. К тому же, мне нечего было делать в ЮАР без визы, а тем более голым. На прощанье я кинул в землю ненавистного апартеида (русских угнетают!) кимберлитовый камушек и переплыл обратно в Намибию.
Ведь если меня не пустили в ЮАР чиновники, это не значит что мое путешествие стало менее интересным! Так чего расстраиваться?! Сидя в кузове между пустыми канистрами, я распевал песни Иващенко и Васильева и любовался горами. Дорога все так же петляла вдоль реки, но вот показались ворота «алмазной территории». Охранники строго посмотрели на нашу машину, но мы повернули на север, поднялись в горы и вскоре остановились в центре поселка Rosh Pinah.
Вы наверняка не раз видели в кинохронике, как начинались великие советские стройки:
приходят геодезисты, потом саперы, потом заключенные, потом рабочие… и все это время они живут в палатках, или в лучшем случае, в деревянных бараках. Здесь же строительство велось в жарком сухом климате, но началось оно именно с возведения жилья. Причем это были не какие-то временные лачуги, а настоящие каменные домики, с горячей водой, спутниковой тарелкой и даже приусадебным участком. Один домик на две семьи. Насколько хватала взгляда вдаль уходили бесконечные ряды аккуратных беленьких коробочек с красными пластиковыми крышами. И еще целые улицы жилья были в стадии строительства. Самого же комбината не было пока и следов.
Единственная работа, которая шла в скалах на месте будущего комбината — бурение скважин для саперов. Специальная машина стояла на хребте и методично долбила в камне узкие отверстия глубиной 1,5–2 метра. Как раз недалеко от того места, где я остановился в ожидании попутки на север, черные рабочие разгружали из грузовичка мешки с порошком белого цвета. Белый инженер-сапер руководил работой. Сначала на дно шурфа закладывалась динамитная шашка на желтом шнуре, потом туда засыпали пять килограмм гексогена.
Конечно я не удержался, взвалил 25-ти килограммовый мешок на плечи и сфотографировался.
— А взрывать сегодня будете? — Спросил я инженера. Может мне подождать и посмотреть?
— Нет. Сегодня не будем. Рядом работает техника. — Ответил инженер и показал мне рукой на скалодробильную машину.
— Очень жаль. Я всю жизнь мечтал нажать на кнопочку!
— Приходи завтра в полдень. — Видимо, меня приняли за какого-то служащего компании.
Через полчаса из поселка выехала машина телефонной компании «Telecom». Телефонист согласился подбросить меня до города Aus и даже угощал холодной баночной колой.
Дорога была грунтовая, а точнее «пылевая». Справа темнели горы, а слева — желтые пески алмазной пустыни. Иногда навстречу проносились грузовики с цементом, и приходилось закрывать окна от пыли.
В жаркий полдень электрик высадил меня на трассе возле таблички «Luderetz-122».
Три машины с белыми людьми промчались мимо даже не притормозив, как и по всей Намибии — дорога здесь замечательного качества, да еще и под уклон. И только машина с черной семьей остановилась, развернулась и подобрала меня, даже не спросив о деньгах. Ехали мы быстро, но несколько раз останавливались посреди пустыни, чтобы долить воды в радиатор.
Пески вздыбились дюнами по обе стороны дороги, но, видимо, с трассы их специально счищали. А вот идущая параллельно железная дорога несколько раз пропадала прямо в дюнах.
Высадили возле главпочтамта.
Это город уже точно больше немецкий, чем африканский. Если убрать пальмы с некоторых улиц, то можно подумать что ты перенесся на другой континент: типичные островерхие дома, заборчики с калитками и рождественским венком на двери, печные трубы и чердачные окошки на черепичных крышах… все это очень контрастировало с окружающей город пустыней.
Зеленая буква «I» висела над входом в один из сувенирных магазинов, значит там можно обзавестись картой окрестностей. Сам же город оказался столь маленький, что в нем не было даже любимого супермаркета «Шопрайт», а тот маркет, что был — оказался вовсе не «супер».
Все улицы спускались к воротам порта. Сначала я съездил на гору, в северо-восточном углу бухты и сфотографировал оттуда порт и город. Водитель сказал, что в порту есть всего один русский человек, который работает здесь лоцманом, а рыболовные и торговые корабли сюда не заходят. Из портовой диспетчерской позвонил домой Андрею Чернову. К сожалению, Андрей сказался занятым и женатым, к тому же ему сегодня ночью еще выходить на работу, а вчера у него уже были в гостях Андрей и Кирилл. Договорились встретиться назавтра в порту.
На мысу, который отделял потовую бухту от океана располагался маяк и платный кемпинг.
Несколько туристов проживали в палатках, рядом домик с электричеством и горячем душем.
Но с рюкзаком охранники бесплатно не пустили, договорились, что вечером я поговорю с начальством. Со скалы у маяка открывался замечательный вид на город.
На закате я залез на высокую гору, в самом центре города. Дождался когда низкое солнце выглянет из-за тучи у самого горизонта и сделал фотопанораму пейзажа.
В сумерках снова вернулся в кемпинг за рюкзаком. Но даже белый начальник не разрешил мне переночевать в кемпинге бесплатно, просил 75 N$ за ночь. Может быть, 10 баксов — нормальная цена для немецких туристов, но мне платить такие деньги за палатку в сухом климате показалось расточительством. А горячий душ уж никак не стоит этих денег.
В тридцати метрах от ворот кемпинга, расположился в темноте палатку позади здания яхт- клуба. Прямо у моих ног сверкал ночными огнями залив, а чайка села спать воле самого входа в палатку.
