глубину до 11 метров. От нее, по подземному тоннелю можно пройти к церкви Меркурия. Хотя она уже частично обрушилась, на ее внутренних стенах сохранились три огромные, выполненные на ткани картины. Но жадные монахи не пустили нас внутрь, и картин этих мы не увидели.
Церковь Святого Ливаноса врезана вовнутрь холма. Ее строили последней, и даже крыша храма еще не отделена от нависающей над ней скалы. Зато здесь лучше всего видны этапы строительства.
Две церкви-близнецы, Святого Гавриила и Святого Рафаила, прикрываются единой каменной крышей, размером 25 на 12 метров.
Говорят, что из щедро украшенной орнаментами церкви Святой Марии проложены узкие поземные галереи, по которым, согнувшись в три погибели, можно добраться еще до трех церквей, которые полностью скрыты внутри холма, и не имеют иных выходов-входов. Несмотря на то, что все эти храмы действующие, и в этот день там велось богослужение, иностранцев туда водят только за отдельную плату.
Совершенно непонятно, как лалибельские строители извлекали наружу каменные блоки в процессе вырезания этих «сокральных» церквей? Ведь не размельчали же они скалы до состояния щебня?
И наконец, мы подошли к главному из всех лалибельских чудес, церкви Святого Георгия.
Она стоит особняком, и подходя к ней, видно сначала только красную площадку. В центре ее — огромный провал, из которого вверх восстает огромный каменный крест, который и является крышей храма. Подойдя к краю ямы, видишь внизу храм в виде креста. В огромном колодце размерами 23 на 22 метра строители изваяли монолит, основание которого имеет в плане не прямоугольник, а правильный крест. Все творение как бы «утоплено» в поверхность земли, и с края лучше всего видна именно декорированная крыша.
Мы стали фотографировать все это сверху. С глубины 12-ти метров к нам поднялись священники в длинных церковных одеяниях, некоторые из них имели в руках кресты, сваренные из арматурного железа. Большинство церковников владело английским языком.
— Где ваши билеты? Почему фотографируете?
— Билеты для нас слишком дороги. Мы сделаем снимки на память и уйдем.
— Нельзя без билетов! Нельзя!
Антон снова принялся вразумлять, что брать плату за вход в храм не по-христиански.
— Какой вы нации, какой веры? — Спросил еще один поднявшийся снизу священник.
— Мы из России, православные мы. — В который раз отвечали мои товарищи.
— А, Православные?! Тогда заходите внутрь, вниз. Нет проблем.
— Можно бесплатно?! Неужели?!
— Да-да. Православным можно, заходите!
Еще не до конца веря в победу «науки», счастливчики, выстраиваемся гуськом за монахом и спускаемся по длинной каменной щели на глубину двенадцати метров в скалы. Щель упирается в вертикальную стену с дырой-пещерой, а в которую вмонтирована древняя деревянная калитка.
Я захожу в калитку последним, за моей спиной дверь захапывается. Священник запирает изнутри массивный засов и маска радушия слетает с его лица.
— А теперь мы вас не выпустим, пока не заплатите по 60 долларов с носа!
— Это что же, православные, вы нас захватили в плен?
— Вы останетесь здесь пока не заплатите за вход и за фотографирование! Дверь не откроется.
— Подтвердил священник, и грозно заслонил дверь своей спиной.
Начали обмениваться соображениями друг с другом:
Такие разговоры мы вели между собой на непонятном церковникам языке. Тем временем решили обследовать и тщательно сфотографировать (раз уж залетели!) всю сущность уникального храма и темных пещер в стенах ямы. В некоторых пещерах лежали наполовину истлевшие останки святых, в других, несмотря на наше пленение, продолжался молебен, кто-то пел, кто-то ходил по кругу с длинными свечами, другие молились на коленях перед алтарем.
Тем временем на краю ямы стали собираться прихожане (был воскресный день), местные дети и просто зеваки, привлеченные суетой церковников. Закончив осмотр храма и колодцев, мы убедились, что другого выхода, кроме деревянной двери в пещере, не предусмотрено.
Выбраться из ямы по отвесным стенам без альпинистского снаряжения невозможно. Утешало только то, что кроме нас «в заточении» оказалось еще два десятка церковников, и уж своих то им придется кормить или выпускать наверх.
Кротов, наконец, смог высказать все, что он думает о расхождении эфиопской церкви с «истинным православием». Забравшись на ступени храма, он начал длинную речь, своим громким голосом он привлек внимание не только наших пленителей и соседей по плену, но и толпы людей на краю ямы прекратили свои разговоры, слушая Антона. Не меньше половины слушателей понимала по-английски, другим переводили шепотом понимающие.
Сергей и Олег продолжали фотографирование, а я подошел к калитке, на всякий случай проверить надежность нашей «тюрьмы». К удивлению, обнаружил, что кроме деревянного засова, никаких других запоров на двери нет! Церковник, стороживший дверь (тот самый, который нас заманил), тоже понял свою оплошность и стал звать на помощь. Но я уже схватил рукой засов, отодвинул его в сторону и рванул на себя калитку со всех сил как раз в тот момент, когда к стражу двери подоспела подмога. Каждый эфиоп, в среднем, слабее меня в три раза. От моего толчка дверью старик отлетел, сбив с ног спешащих к нему помощников. Путь наружу был свободен!
Вцепившись руками в дверь, я стал кричать в сторону храма: «Антон! Сергей! Олег!!!
Скорее сюда, я открыл дверь! Быстрее!!!», но стены пещеры заглушали мои призывы.
Несколько эфиопов повисли у меня на руках, завязалась потасовка, но мои товарищи не заметили этого, ибо как раз в этот момент эфиопы сверху отвечали что-то на пламенную речь Антона. К толкающим меня от двери церковникам прибывали все новые силы и я решил что лучше пусть один из нас будет снаружи, чем все четверо внутри.
Когда я выбежал из щели наверх, эфиопы, сидящие по краю ямы решили, что я вырвался исключительно для того, чтобы покарать обидчиков. Все они вскочили и бросились бежать в деревню, ввергнув в недоумение моих товарищей, сидящих в яме. Вот на краю ямы, откуда только что убежали черные зеваки, показалась одинокая желтая фигура.
— Грил! Ты как там оказался?
— Я же кричал вам, что я открыл дверь, там нет замка, только засов — проверьте!
— Сейчас проверим, подожди…
После побега одного из пленников, дверь заперли на висячий замок снаружи. Скобы замка были замурованы в каменные стены, но их вполне можно было бы сбить ударом какого-либо тяжелого предмета. Испугавшись, что оставшиеся пленники взломают дверь и тоже сбегут, церковники внутри храма схватились за камни, скорее всего, рассчитывая напугать белых туристов.
Может быть каких-нибудь буржуазных туристов, такой переплет действительно напугал бы и ввел бы в великую панику и отчаянье, но братья-христиане из Эфиопии не знали, что «булыжник — оружие нашего
