каких-то незваных путешественников…
— Мы могли бы замять это дело, если вы уплатите этому человеку по 60 долларов штрафа. — Тут же предложил «компромиссный вариант» шериф.
— Это возмутительно! Это человек — негодяй и мошенник. Это он заманил нас внутрь храма и запер там!
— Он же уже объяснил, что ему пришлось прибегнуть к этой хитрости, чтобы задержать вас.
— Ах так! Тогда переведите ему, что денег он не получит в любом случае, даже если нас будут обыскивать. Иначе, если мы согласимся на его условия, он и в будущем будет заманивать православных людей в свою ловушку. Это не христианин, а оборотень! Иуда!
Полицейский посовещался с церковником на амхарском языке.
— Он согласен отпустить вас, если вы отдадите мне все фотопленки из ваших фотоаппаратов, а вот этот, в желтом костюме, принесет ему свои извинения за то, что ударил его.
Мне перевели. «Я не ударял его, я лишь толкнул на себя дверь, а он сам упал — нечего было стоять возле двери!» — Оправдывался я перед своими товарищами.
Мы стали совещаться на русском:
— Что будем делать? Сейчас уже ничего не докажешь. У них сколько угодно свидетелей.
— Но пленки — наше единственное доказательство происшедшего! Если мы отдадим их — они и дальше будут заниматься вымогательством и киднепингом. Этого нельзя допустить. Не научно!
— Давайте согласимся на арест. — Предложил Сергей. — Интересно, чем же все кончиться? Для меня пленка с отснятым материалом дороже денег и времени.
— Но в случае ареста, они уже без нашего согласия смогут что угодно брать в наших вещах.
Деньги они, положим, у меня, не найдут. Но могут пострадать другие отснятые пленки и сами фотоаппараты.
— Не забывайте, что в Аддис-Абебе нас ждут наши больные Гриша и Юра. А что подумают прилетевшие из Каира? А какие отношения у нас будут с нашим посольством? …лучше уж смириться с потерей пленок. Я извинился перед священником на русском языке, шериф перевел.
Решили отдать пленки и ехать на стрелку в Аддис-Абебу. У меня пленка была почти новая, заряженная на выезде из Бахр-Дара, а вот у других на этой пленке были еще и водопады Голубого Нила. Незаметно подменить кассеты не получилось — офицер сопровождал нас к рюкзакам, а пленки вынимались непосредственно в кабинете у начальника.
Глава 23-я
— Пешком. — Неожиданная помощь от Евросоюза. —
В начале четвертого часа мы вышли из полицейского участка и сразу направились на выезд из города. Прошагав пешком три километра, сбросили метров 200 высоты и устроились возле асфальтовой трассы готовить на костре еду. Справа от нас было поле, на котором стояло единственно сухое дерево, покрытое птичьими гнездами. Но когда я приблизился к нему с целью наломать дров для костра, то обнаружил, что весь ствол и ветки густо покрыты толстыми трехсантиметровыми шипами. Так что даже ухватиться за ветку было невозможно. Пришлось снова использовать для поиска дров в деревне многочисленных малолетних хелперов. Местные крестьяне были очень удивленны, что белые туристы с помощью детей воруют у них дефицитные дрова. Несколько человек вышло к нам «на разборки», но мы сумели подружиться и даже получили в подарок местное самодельное пиво, изготовленное из неизвестно чего неизвестно как, разлитое по грязным деревянным плошкам. Часть из нас отрицательно отозвалась о полезности такого пива и предпочло пить привычный чай.
Не успели выпить пять литров чая, как самозастопилась маленькая «Тойота» с открытым кузовом. На двери кабины надпись по-английски: «Международная ассоциация планирования семьи».
— Добрый вечер. Далеко едете?
— Нет. Всего четыре километра.
— Что, прямо там будете планировать семью?
— Нет. Мы там живем.
— Может подвезете нас, сколько по пути…
— Залезайте. Нет проблем.
На новой позиции не было ни машин, ни воды, ни дров. Неудачное место не только для планирования семьи, но и жизни вообще.
Под грозовым свинцовым небом вокруг возвышались только камни, поросшие редкими колючими травами и кактусами. Горные хребты на горизонте все сильнее заволакивались тучами, пора было подумать об укрытии от дождя на ночь.
В километре от нас виднелась группа хижин из веток и какой-то каменный сарай с жестяной крышей. Подошли изучить их свойства. Оказалось, что жители хижин живут под почти прозрачной крышей из корявых прутьев, а вот в сарае прячут дизельную мельницу. Нам позволили спрятаться в сарае вместе с мельницей на одну ночь. На очаге в хижине приготовили полкило чечевицы и сели ее с остатками хлеба при свете свечи и громыхания бури над сараем.
В семь утра выбрались из мельницы — утром из Лалибелы должны выезжать автобусы.
Автобус показался в семь-тридцать. Я побежал наперерез через поле и успел застопить длинный, высокий автобус на больших горных колесах. В салоне было полно людей, а на крыше багажа. Пассажиры узнали меня как «осквернителя храмов», да и водитель, несомненно было осведомлен о вчерашних событиях.
— Добрый день. Подбросьте до Shena (первая деревня на «хайвее»)?
— До Велдии 25 быр. — Сурово отвечал водитель.
— Дорого! Давайте за 10 до Шены?
— Мест нет. Отойди от двери!
Водитель сурово закрыл дверь и автобус уехал. Через час приехала еще одна грузовая «Тойота», в аэропорт. Разговорчивый водитель подвез нас до развилки, где на мосту через реку кончается асфальт.
— Ну что, путешественники, прославились вчера?! Теперь вас никто не подвезет!
— Это мы еще посмотрим. Наука все равно победит!
— Давайте по 15 быр с носа, и я вас отвезу в Шену (на трассу).
— Нет уж, спасибо. Мы здесь постоим, подождем бесплатный транспорт.
— Ну-ну. Стойте. Я сейчас в аэропорт, а через пол часа в Шену поеду. Подумайте.
Через полчаса у нас так и не возникло желание уехать с ним за деньги. Но, когда он появился на мосту с другими пассажирами, то и цена почему-то возросла. Сначала он предложил «подвоз» почему-то за 20, а потом даже за 25 быр с человека. Мы распрощались с таксистом.
В 8-50 проехал «Джип» и не взял, даже не спросив о деньгах. В 13–30 еще один «Джип», на этот раз даже не остановился, как будто на этом мосту каждый день голосуют белые люди с рюкзаками. Видимо, церковники инструктируют каждый выезжающий из Лалибелы транспорт относительно нашей сущности.
Набрали в речке воды, варим гороховую кашу, развлекаем местных зевак. Зрителей становиться все больше: пастухи, забывшие пасти своих коров, мальчишки с вязанками дров, девочки в рваных платьях и с
