«SALO», сфотографировал и пошел посмотреть «хохляндскую лавку». К сожалению, оказалось, что это просто открытая створка двери закрыла на стене последнюю букву в слове «SLON», а мы-то уже «губу раскатали»!
До поворота на Thika доехали в уже привычных кузовах грузовиков, а вот на этом повороте начинался уже настоящий столичный автобан — три разделенных полосы движения в каждую сторону и развязки- эстакады. Здесь уже не хотелось трястись в медленном грузовике и мы выбрали из потока красную полуспортивную машину с кондиционером. Водитель-бизнесмен был так удивлен и обрадован нашей встрече, что тут же стал зазывать в гости к себе на работу в Найроби, но нам в столице делать было нечего. Сменив несколько машин, мы объехали столичную агломерацию по объездной. Один из водителей работал диспетчером в аэропорту и удивлялся, что к ним летают самолеты из всех стран мира, кроме России. Мы написали ему электронный адрес, чтобы он отправил через интернет сообщение, о том, что мы живы- здоровы и благополучно миновали Найроби.
Еще больше десятка различных машин сменили в этот день, нас завозили во всякие деревни и поселки, угощали чаем и лимонадом, приглашали гости и обменивались адресами, но задерживаться мы нигде не стали. Хотя сейчас я очень жалею, что не посетил, например, Момбасу и другие города Кении. Но тогда нам хотелось поскорее попасть к подножию Килиманджаро и к приезду остальной «команды восходителей» разведать там всю обстановку, а так же «пути бесплатного проникновения».
В 23 часа темной экваториальной ночи мы добрались до поселка Namanga на границе с Танзанией всего в сотне километров от высочайше горы континента.
«Граница на замке», а точнее, до десяти часов утра закрыт погранпереход. Нужно искать место для ночлега. Призывно манит рекламой кемпинг. Мимо фигурок жирафов, вырезанных из дерева в натуральную величину, мы проходим к администратору кемпинга.
— Добрый вечер. Чем могу помочь — Спрашивает нас по-английски черная тетка.
— Добрый вечер. Нам бы хотелось поставить палатку на вашей территории. Только до утра.
— Нет проблем, всего за 15 долларов.
— Нам бы хотелось бесплатно. Мы проделали долгий путь из России и тратим деньги только на еду.
— Бесплатных кемпингов не бывает. Это невозможно. Ничем не могу помочь.
Усмехнувшись заявлению тетки, мы направились за территорию. Пройдя вдоль забора платного кемпинга, нашли именно «бесплатный кемпинг». Нам очень приглянулась утоптанная площадка возле сарая из гофрированной жести. Сарай имел четыре метра в высоту, и шесть на десять в длину. Позади него обнаружился водопроводный кран с водой. Чем вам не кемпинг?!
Умылись из крана, поставили палатку у задней стенки сарая. Когда уже разложились внутри и разделись до трусов, Кирилл залез внутрь, а я присел спиной к сараю на бревнышко и стал привычно мыть из бутылки ноги, подсвечивая себе фонариком-жучком. «Вжик-вжик» — говорил фонарик. Тихо трещали сверчки, над головой шелестели крыльями мотыльки и летучие мыши, больше ничего не нарушало тишину тропической ночи.
Вдруг у меня за спиной, раздался истошный женский крик, полный ужаса и многократно усиленный гулкими стенами из жести. Почти тут же к нему добавился еще один женский голос, потом еще и более тонкий… Вскоре уже два десятка женщин всех возрастов орали во всю глотку и, охваченные ужасом, стали выбегать из распахнутой двери сарая. В деревне залаяли собаки, на границе включили прожектора, прибежали охранники из кемпинга, полуголые мужики с факелами из деревни и вооруженные пограничники с фонарями. В центре этой суматохи стояли два белых человека в трусах и с кроссовками в руках.
Все спрашивали у нас «что случилось?», а мы то же самое спрашивали у них. Наконец, мужчинам удалось успокоить женщин.
— Что вы здесь делаете?
— Ничего. Собрались спать.
— О, ужас! Это вы подкинули в женскую спальню змею?
— Ничего подобного. Никакой змеи не было, эта психованная женщина закричала из-за нашего фонарика.
И мы продемонстрировали всем несколько раз «вжик-вжик» динамического устройства.
Ситуация стала потихоньку проясняться. То, что мы приняли за сарай без окон и дверей — нечто типа женского общежития. В двенадцатом часу там уже крепко спали больше дюжины местных жительниц всех возрастов. Когда мы разговаривали, ставили палатку, умывались и стелили пастели нас никто не услышал, а нам и в голову не могло прийти, что в метре от нас, за тонкой жестяной стенкой спят люди.
Когда я мыл ноги, одна женщина проснулась от страшного сна, ей приснилась змея. Звук фонарика она приняла за звуки крадущейся к ней змеи и закричала.
Теперь, когда крики затихли, пришла тетка-администратор кемпинга и объяснила пограничникам, что мы действительно не злодеи, а русские туристы, которые не захотели ставить палатку за деньги и, как оказалось, устроили здесь «бесплатный кемпинг». Мы заверили всех что рано утром уйдем в Танзанию и пожелали спокойной ночи.
Утром вчерашняя тетка-истеричка не могла без смеха смотреть на нашу палатку. Все детишки смеялись, показывая на нее и на нас пальцами. В восемь уже позавтракали в кафе, и попросили у кухарки тазик. До десяти часов мылись и стирали свои одежды — ведь негоже въезжать в новую страну в таком грязном виде, какой мы приобрели после шести дней езды в кузовах и на крышах машин.
Обменяли в сувенирной лавке оставшиеся кенийские шиллинги на танзанийские шиллинги.
Отметки в паспорт на этой границе так же ставили только иностранцам. Местные люди ходили туда-сюда, только показав паспорт, а иностранные граждане выстроились в длинную очередь к иммиграционному окошку. Но всем туристам из Европы, Англии, Америки и Японии нужно было только открыть паспорт на чистой страничке, и им прямо туда ставили въездные штампы Танзании. И только гражданам «одной восьмой части суши» пришлось заполнять анкеты, ждать когда чиновники придирчиво рассмотрят визы, выданные еще в Эфиопии и отвечать на унизительные вопросы о том, куда и зачем мы едем.
25 октября 2000 года мы покинули Кению и в 11–30 вступили в Танзанию. Если бы мы знали заранее, что в Кении такие хорошие скорости на дорогах, то могли бы делать не месячные кенийские визы за 50 долларов, а «транзитные» на неделю и за двадцать долларов. А так мы пробыли в Кении всего пять дней и, можно сказать, выкинули тридцатку «коровам под хвост».
Танзания, так же как и Кения, очень туристическая страна. Хотя заповедников здесь меньше, но туристов они привлекают больше. Достаточно упомянуть знаменитый кратер Нгоро-Нгоро и вулкан Килиманджаро. Местные жители знают английский язык в чуть меньшей степени, чем кенийцы. Но мы уже выучили несколько самых обиходных фраз и слов на суахили, да и после Эфиопии, языковые барьеры, меня например, совсем не пугают.
Сразу за границей на нас обрушился поток предложений о подвозе до города Моши на такси, маршрутках и автобусах с кондиционерами. Но мы гордо отклонили все эти подлые предложения и прошагали пешком за город несколько километров, чтобы избавиться от всех таксистов и их хелперов.
Сели на рюкзаки под колючим деревом ждать бесплатную машину, а черно-белая обезьяна села на ветку над нами, очевидно, ожидая бесплатного угощения. Обезьяна ничего не дождалась, а вот нас подобрал патрульные «Лендровер» пограничников. Впрочем, работа пограничников заключалась не в том, чтобы ловить нарушителей (кому в голову придет идти через границу нелегально, если все, кроме русских, пропускаются без визы?!), а в том, чтобы следить за дикими племенами Масаи в бинокль: «Вдруг дикари вздумают обидеть беззащитного льва или задумчивую зебру?» Но воины Массаи хоть и не выпускали из рук своих длинных копий, не обижали ни зверей, ни пограничников.
Нас подбросили до ближайшей деревни Longido и высадили на выездном посту.
Развернувшись, поехали обратно в леса, контролировать порядок.
