простить долги тогдашний папа Стефан II стоял перед перспективой финансового банкротства римской церкви. Сам город Рим, являя лишь бледную тень былого «августовского» величия, производил тем не менее довольно впечатляющее зрелище. Ирландские, английские и франкские христиане, совершавшие паломничество в Вечный город, не обманывались в своих ожиданиях увидеть грандиозные руины. Огромные храмы ютились среди призраков прошлого — имперских стен, площадей и дорог, — ив центре этой картины находился папский двор, обнищавший, но не отказавшийся от приличествующего высокому статусу великолепия. Как-бы в довершение римских бед, византийцы, занятые отражением арабов на Востоке, не смогли удержать своих владений в северной Италии перед натиском лангобардов, тем самым оставив Рим в окружении враждебных сил.
В 753 году папа Стефан II отправился из Рима на север, чтобы встретиться в Павии с королем лангобардов Астульфом.
Когда его просьба об освобождении от непосильной подати и признании римского главенства ломбардской церковью была отклонена, он совершил свое историческое путешествие через Альпы, навстречу новоизбранному франкскому королю Пипину. Впервые глава римской церкви пересекал Альпы и впервые искал союзников не в Средиземноморье, а на севере. Как выяснилось, его усилия стоили труда. Новые лидеры франкской державы не получали никакого стратегического выигрыша от присутствия папы, однако у Пипина имелась грандиозная мечта о христианской империи, которая управлялась бы членами его семьи с благословения Божьего наместника на земле. Папе Стефану, отвергнутому византийцами и лангобардами, на сей раз сопутствовала удача, и благодаря его усердию трансальпийское путешествие стало символическим актом смещения политического центра тяжести Европы из Средиземноморья на запад и север.
Пипин, помазанный Стефаном в короли в намеренное подражание ветхозаветному обряду, в ответ изгнал Астульфа и его приспешников из Италии. Франки сумели передать папе обширную область в центральной Италии, включая византийский анклав с центром в Равенне, — что положило конец византийскому влиянию на Западе. Папа, благодаря союзу, заключенному между Стефаном и Пипином, отныне становился полновластным хозяином собственной территории и неоспоримым главой западной католической церкви. Захваченные в Ломбардии сокровища и земли были поделены между предводителями франкского войска, солидная доля также досталась римским иерархам.
Союз между папством и франкским двором оказал глубокое влияние на деятельность сына и наследника Пипина, который вошел в историю под именем Карла Великого. Правивший 46 лет, начиная с 768 года, Карл сделал делом своей жизни покорение соседних стран и обращение их в католическое христианство «железным языком». В 772 году он вторгся в Саксонию — теми же дорогами, что восемью веками раньше Август, и столкнулся с таким же сопротивлением. Его войска уничтожали саксонские святилища, но разгромить саксов, учитывая их многоначалие, было почти невозможно. Несколько визитов в Рим. которые совершил Карл, лишь распалили его амбиции как строителя империи и преисполнили ощущением эпического, ничем не сдерживаемого могущества. Кампания против саксов принимала все более ожесточенный характер по мере того, как целые деревни сгонялись со своих мест, а крепости на холмах осаждались и уничтожались. Часть саксонской знати в надежде на обретение большей власти над собственными крестьянами переходила на сторону завоевателей и отдавала свои земли без боя; в 782 году близ Вердена на Адлере по приказу Карла Великого были обезглавлены 4,5 тысячи саксонских пленников.
По условиям итогового договора о мире, как свидетельствовал секретарь и биограф Карла Эйнхард, «саксы, отвергнув почитание демонов и оставив отеческие обряды, принимали таинства христианской веры и религии и, объединившись с франками, составляли с ними единый народ». Те же самые условия навязывались и большинству других западноевропейских народов, по мере того как Карл Великий, продвигаясь на восток по континенту, покорял исконные земли германских племен, достигнув в конечном счете аварского каганатана территории нынешней Венгрии и оттеснив арабские армии в Испании до реки Эбро. Местные религиозные традиции, языческие и христианские, попадали под запрет и любое отступление от католической веры сурово наказывалось — как говорилось в выпущенном Карлом Саксонском капитулярии, «кто из племени саксонского будет впредь уклоняться от крещения, не явится для совершения над ним этого таинства, желая оставаться в языческой вере, — будет казнен смертью… Подлежит смертной казни всякий, кто нарушит верность государю королю».
На своем пике королевство Карла Великого охватывало территорию от Пиренеев до Одера и от Северного моря до Рима. Западная Европа, за исключением Британии и Иберии, превратилась в государство с единым правителем и четко очерченными по всему периметру границами. Карл придерживался строго франкских представлений о внутреннем устройстве этого нового политического образования. Во времена его деда ко двору франкского короля прибывали монахи из Ирландии и Англии, стремлением которых было нести проповедь христианства язычникам Фризии и Саксонии, — и «апостол фризов» святой Виллиборд, и «апостол Германии» святой Бонифаций следовали традиции так называемых странствующих проповедников, или peregrino. Однако завоевания Карла Великого и суровое насаждение христианства изменили характер деятельности церкви. Вместо обращения силой проповеди ее посланцы отныне были призваны обучать и «исправлять» население, блюсти его в неукоснительной верности католичеству. При этом процесс вдохновлялся не только диктатом высших властей, но и повсеместным представлением верующих о Божественной каре, ожидающей человечество за грехи, — к искоренению которых, стало быть, следовало прилагать любые доступные усилия.
Карл Великий и сам чувствовал необходимость в наставлении, для чего вновь обратил свой взор на знаменитую к тому времени школу христианских книжников из северо– восточной Англии. Алкуин из Йорка, наследник ученой репутации Беды, отправился в Аахен, где располагался новый дворцовый комплекс короля — возведенный, что характерно, в изначально сельской местности, — чтобы стать духовным советником Карла. Помимо того, что подданных Карла следовало научить правильной христианской жизни, им также надлежало быть послушными франками. Покорность Господу Богу приводилась в соответствие с покорностью, верностью и почитанием по отношению к светскому господину. У себя при дворе Карл мастерски сочетал атмосферу исключительной преданности нижестоящих с системой формально дружеских отношений — модель, далее воспроизводившаяся его аристократами. При этом столь строго иерархизи- рованное франкское общество безжалостно подавляло любую попытку формирования организаций по общинному принципу — к примеру, гильдий или братств. Распространение письменности в административных делах, как в античной Греции и Риме, позволило властям широко применять кодифицированные законы. Римское право вновь начало действовать либо наряду с обычным правом местных общин, либо взамен оного.
На Рождество 800 года папа Лев III провозгласил Карла Великого цезарем, или императором. Этот акт являлся уже не столько помазанием преклонившего голову короля» сколько отчаянной попыткой понтифика завоевать благосклонность самого могущественного человека Европы и обрести некоторое влияние на судьбы христианского мира. Несмотря на полувековой давности старания папы Стефана, теперь западное христианство целиком и полностью находилось в руках северян—самого Карла в первую очередь, а также группы книжников, которых он в данный момент желал видеть у себя при дворе, — и новому папе требовалось проникнуть в этот закрытый круг. Занятые непосредственным руководством духовной жизнью франкского королевства, ученые монахи в Аахене также способствовали созданию мифической истории западного христианства, кульминацией которой стала фигура Карла Великого. Это было совершенно понятно — аахенский двор нуждался в собственном «цивилизационном сюжете», который объяснял бы его уникальное место в истории. В частности, Алкуин, которому было известно о нападениях викингов на берега его родины, рассматривал их как знак того, что Бог рассержен людскими делами. Эйнхард, прижизненный биограф Карла, считал, что огромная власть была дарована королю именно для того, чтобы тот привел всех верующих к повиновению.
Вслед за Бедой, эти авторы изображали прошлое и окружающий мир как царство языческой тьмы. В их сочинениях меровингская эпоха представала веком варварства и невежества, что в дальнейшем способствовало возникновению представления о VIII веке как о периоде «каролингского ренессанса». Разумеется, и то и другое являлись лишь пародией на правду, однако такой образ возвышал франков в собственных глазах и давал оправдание крайней жестокости, с которой велись завоевания. Даже так называемые каролингские минускулы, строчный римский алфавит якобы аахенского происхождения, на
