толпы, удивленные и яростные восклицания.
От моря к дворцу султана движется странная процессия. Люди в одеждах турецких военных моряков окружают и несут носилки с задернутыми занавесями. Они хранят угрюмое молчание и не отвечают на обидные прозвища и гневные выкрики толпы, преследующей носилки. Два имени – Саид-Али и Гуссейн- паша – чаще всего слышатся в этих выкриках. И еще одно имя выкликает толпа: Ушак-паша. Это имя произносится с трепетом.
И каждый раз, когда слышится это имя, еще угрюмее становятся лица моряков, ниже опускают они головы и вздрагивают занавеси закрытых носилок, будто кто-то внутри пытается плотней задернуть их и укрыть себя от гнева толпы.
На мягких подушках носилок лежит раненый, подавленный позором поражения турецкий адмирал Саид-Али, «гроза морей», «лев полумесяца», носитель еще многих других устрашающих и почетных прозвищ, заслуженных им в многочисленных победных боях на Средиземном море. Несколько месяцев назад султан Селим призвал его, командира алжирской эскадры, на помощь Гуссейн-паше в Черное море, чтобы остановить страшного Ушак-пашу – так прозвали турки знаменитого русского адмирала Федора. Федоровича Ушакова. С меньшими, чем у турок, силами неутомимо рыскал непобедимый Ушак-паша по просторам Черного моря в поисках турецкого флота.
При Керчи и Гаджибее адмиралу Ушакову дважды удалось заставить турок принять бой. В сражении при Керчи у турок было 54 корабля против 33 русских; при Гаджибее – 45 кораблей против 37 русских. И все же оба раза турецкий флот был разгромлен и бежал.
Когда Саид-Али во главе своей эскадры пришел от далеких алжирских берегов в Константинополь, когда его корабли, разукрашенные флагами, стройные и сильные, уже готовились покинуть спокойны»; воды Босфора, чтобы пойти к русским берегам, он торжественно обещал своему повелителю вернуться с победой и с Ушак-пашой. пакованным в кандалы.
Теперь там, у берега, где тихо и ласково плещутся волны Босфора, снова стоят корабли алжирской эскадры Саид-Али. Многих кораблей уже пет: они па дне Черного моря. Остатки эскадры, израненные русскими ядрами, едва-едва ушедшие от смертельного удара Ушак-паши, только что пришли в Константинополь, и он. Саид-Али, только чудом избежал плена. А где Гуссейн-паша с остальными кораблями? Саид-Али даже не сумеет ответить султану на этот вопрос. Куда-то к берегам Анатолии в ужасе и страхе бежал Гуссейн-паша; где-то в одной из укромных бухт прячется он от вездесущего Ушак-паши. Что ответить султану? Как рассказать ему о поражении при Калиакрии?
Саид-Али задумывается. Он восстанавливает в памяти подробности злосчастного для турок дня – 31 июля 1791 года.
Был день мусульманского праздника рамазан-байрам. Турки стояли у румелийских берегов, около мыса Калиакрия, и никак не ожидали нападения Ушак-паши. В самом деле, чего было бояться? Кто мог осмелиться напасть на две грозные линии боевых кораблей – одну Гуссейна, другую Саид- Али?!
У турецких адмиралов было 78 кораблей; они хорошо знали, что у русских много меньше, чуть ли не вдвое. Кроме того, турецкие линии занимали прекрасную боевую позицию под защитой береговых батарей и стояли на ветре: ветер дул от берега. Это значило, что в бою с противником, пришедшим с моря, турецким кораблям было бы легко маневрировать, легко выбирать направление удара, а все движения противника должны были быть скованы, затруднены встречным ветром. Вот почему были уверены в своих силах турецкие адмиралы, вот почему много турецких матросов беспечно веселилось на берегу, празднуя день рамазан-байрама.
Русские корабли показались днем, около четырех часов, в виде точек, приближавшихся с северо- востока. Кто мог думать, что Ушак-паша не отступит, завидев грозную турецкую силу? Но он не отступил. На всех парусах шел он вперед, и скоро точки его кораблей превратились в эскадру, идущую в необычном боевом строю: не в одной, а в трех кильватерных колоннах шли русокне корабли на турок. Всего 6 линейных кораблей, 12 фрегатов и 20 малых судов шло за Ушак-пашой. Это было смехотворно мало против 78 турецких кораблей, и к тому же русским придется драться под ветром. Саид- Али вспоминает, как он и Гуссейн спорили, кому из них достанется корабль Ушак-паши, вспоминает, как бодро зазвучали по их приказанию сигналы тревоги, зовущие матросов на суда.
Но что это? Русские корабли неожиданным маневром повернули вплотную к берегу и уже быстро несутся между турецкими линиями и берегом. Теперь роли переменились. Русские на ветре, а турки – под ветром. Все преимущества позиции потеряны, неуловимо быстро захвачены Ушак-пашой. Повернув на турецкие линии, все три русские колонны стремительно идут в атаку. И при этом линии кораблей Ушак- паши не выстраиваются против турецких линий, а врезаются в них тремя клиньями, разбивают на части, расстраивают и сосредотачивают свои удары на флагманских кораблях противника. Русские как бы окружают разрозненные части турецких линий и расстреливают их корабли с двух сторон, берут их «в два огня».
Как всегда, пушки Ушак-паши точно направлены в цель: ядра решетят корпуса, сбивают орудия, сносят рангоут – парусную оснастку кораблей, лишают их боеспособности и заставляют уходить из боевой линии.
Все это произошло о такой быстротой, что Гуссейн и Саид-Али даже не всех своих матросов успели собрать с берега. Растерянные адмиралы приказывают поднять паруса и рубить якорные канаты: надо уходить от поражения. Но не так легко уйти от русских… Их корабли несутся вдогонку. Впереди корабль Ушак-паши, он атакует корабль Саид-Али – снова туркам приходится принять бой.
Крики на улице мешают Саиду вспоминать. Как ни плотно задернуты занавеси, ему все слышно: «Молитесь, правоверные, Ушак-паша идет на Константинополь!»
Саид думает, что все возможно теперь и что надо посоветовать султану поскорее заключить мир с русскими. На подъеме носилки резко подбрасывают раненого адмирала. Он сдерживает стон.
Скоро дворец. Что еще рассказать султану?..
Помнит Саид, как при первых же выстрелах русские ядра сбили с флагманского корабля, на котором он находился, лестницы, стеньги, реи, богатые украшения кормы. Сразу же пришлось флагману уходить из линии, прятаться в гуще своих судов. И все же Ушаков нашел его, зашел за корму. С юта русского флагманского корабля раздался грозный окрик: «Саид, бездельник, я покажу тебе, как давать такие обещания!» Это Ушаков напомнил Саиду о «кандалах», весть о которых дошла и до него. Несколько продольных залпов лишили турецкий корабль возможности сопротивляться. Грозил позорный плен, но выручила суматоха сражения – другие турецкие корабли встали между ним и преследователем. И еще помнит Саид, как один за другим, разбитые, со снесенными мачтами, с замолчавшими орудиями, выходили из боя турецкие корабли и в беспорядке, забыв о строе, уходили на юг на всех оставшихся парусах. Так спасся и он сам от грозного Ушак-паши.
