Михайлович,* князь Андрей Кемский, князь Глеб Каргопольский и Андомский.* Пришли князья ярославские со всеми своими силами: князь Андрей Ярославский, князь Роман Прозоровский, князь Лев Серповский,* князь. Дмитрий Ростовский* и иные князья многие.
И вот уже стук стучит как гром гремит в славном городе Москве — стучит рать, сила великого князя Дмитрия Ивановича, стучат русские удальцы доспехами золочеными о червленые щиты.*
Великий князь Дмитрий Иванович, взяв брата своего Владимира Андреевича и князей многих и воевод, поехал к Живоначальной Троице* в Маковец, к преподобному старцу игумену Сергию.* Придя туда, благословение получил от всей святой обители. И просил его преподобный игумен Сергий, чтобы он прослушал литургию,* потому что настал день воскресный, память святых мучеников Флора и Лавра.* По отпусте литургии просил его преподобный со всей братией, чтобы вкусил он хлеба обительского. Но великому князю было это трудно: пришли вести из степей, что приближаются татары. И просил преподобного великий князь его не задерживать. И сказал ему преподобный старец: «Это замедление будет тебе помощь и жизнь. Не сейчас еще носить тебе венец от владыки нашего бога, не пришло еще сейчас тебе время, но многим другим ныне венцы готовятся от Всевидящего Ока». Великий князь Дмитрий Иванович вкусил обительского хлеба с братом своим и с другими князьями. А преподобный Сергий повелел воду святить от мощей святых мучеников Флора и Лавра.* Великий князь вскоре встал от трапезы. Преподобный Сергий окропил святой водой все христолюбивое стадо — войско и дал великому князю свое благословение, осенив его крестным знамением.* И сказал ему: «Иди, господин. Ты призвал бога, и бог будет тебе помощником и защитником». По секрету же сказал ему: «Ты победишь своих супостатов». Великий князь заплакал и сказал ему, что просит у него даров. А тот спросил: «Что же, приличествующее тебе и твоему государству, есть в обители Живоначальной Троицы? Что тебе надобно, чего хочется?». И сказал ому великий князь Дмитрий Иванович: «Дай мне, отче, двух неких монахов, воевод твоего полка, тем самым ты нам очень поможешь». И сказал ему преподобный старец: «О ком ты говоришь?». И сказал великий князь Дмитрий Иванович: «О двух братьях, о брянских боярах Пересвете и брате его Ослябя».* Преподобный же старец велел им скорее готовиться. А они, известные, опытные воины, быстро сотворили послушание. Преподобный Сергий дал им вместо тленного оружия нетленный и многотвердый доспех — крест Христов, нашитый на схиме,* и повелел им вместо доспеха налагать ее на себя. И дал их великому князю и сказал ему: «Вот тебе твои воины, выбранные тобой». А им он сказал: «Мир вам, братья мои, потрудитесь, как доблестные воины Христовы». И всем православным христианам дал он мир и благословение.
Великий князь Дмитрий Иванович развеселился сердцем и не сказал никому о том, что поведал ему старец. И пошел он к городу своему Москве, как будто обрел сокровище многоценное, весьма радуясь благословению старца. Ни золоту, ни богатству не радуется так, как получив благословение прозорливого старца. Придя в Москву, взяв с собой брата своего князя Владимира, пошел он к преосвященному митрополиту Киприану, рассказал ему одному, что сказал ему старец и как благословение ему дал и всему войску. Преосвященный митрополит повелел ему хранить эти слова в своем сердце и никому не говорить. И с тем пошел князь Дмитрий Иванович в свою опочивальню, ведь уже был вечер.
Настал день четверг, месяца августа 21 день, память святых мучеников Агафоника и Луппа. Захотел уже идти против безбожных агарян великий князь Дмитрий Иванович. И, взяв брата своего князя Владимира, пошел в церковь пресвятой Богородицы,* стал перед образом господним, прижав руки к груди, сказал в умилении сердца, сотворил он молитву, и слезы из очей его изливались, как источники, и говорил он: «Молю тебя, боже пречудный, владыко страшный и кроткий, воистину ты царь славы, помилуй нас, грешных! Когда мы унываем от скорбей наших, мы к тебе прибегаем, единственному нашему спасителю и благодетелю. Тебе благо нас миловать и спасать, ведь мы под твоей властью. Знаю, господи, согрешения мои выше моей головы, но ты, господи, отпускаешь нам их, когда мы ищем тебя». И многое другое говорил он и молился. И взял он псалом 34-й и сказал: «Суди, господи, обидящих меня, помешай борющимся со мной, возьми меч и щит и стань на помощь мне, да посрамятся и постыдятся делающие зло рабам твоим. Дай же мне, господи, помощь против моих врагов, пусть и они познают славу имени твоего». Потом он пошел и встал перед образом, перед чудотворной иконой пречистой царицы, которую еще при жизни написал евангелист Лука,* и стал с умилением взывать к пречистому образу ее, говоря: «О чудотворная госпожа, царица, всей жизни человеческой путе-водительница, через тебя мы познали истинного бога нашего, воплотившегося и родившегося от тебя. Не дай, госпожа, в разорение города нашего поганому царю Мамаю, чтобы не осквернил он святую твою церковь. Моли сына твоего и бога нашего, владыку, творца и создателя, пусть он прострет свою руку и смирит сердце врагов наших, пусть не будет рука их над нами. Свою помощь пошли нам, госпожа, — нетленную твою ризу,* пусть мы в нее облачимся и не будут страшны нам раны. На тебя надеемся, владычица, и ты по своему милосердию помолись сыну своему о нас, ведь мы — твои рабы. Ты, госпожа, родилась по божьей воле, родители же твои — внуки Авраама, как и мы. Я знаю, госпожа, что ты дашь нам помощь против напавших на нас врагов, потому что они тебя, богородицу, не исповедуют. Я надеюсь на твою помощь и иду против безбожных агарян, пусть послушается твопх молитв сын твой и бог наш». Затем он подошел к гробу блаженного Петра,* нового чудотворца, и припал к гробу святого, и с чувством сказал: «Преподобный отче, чудотворный святитель, ты и после смерти жив и непрестанно совершаешь чудеса. Настало время тебе молиться за нас нашему общему владыке. Сейчас большие несчастья предстоят нам, поганые идут на нас, у них большое хорошо вооруженное войско, и они решительно устремляются на твой город Москву. Тебя господь явил последующим поколениям — как яркую свечу зажег тебя на высокой свещнице, — и тебе надлежит молиться о нас, пусть не погубит нас рука грешников, ибо ты — праведный сторож и вождь, а мы — твоя паства». Кончив молитву, поклонился он митрополиту Киприану. Тот благословил его и отпустил, осенив его крестным знамением, и послал весь церковный собор и клир в городские ворота: во Фроловские, в Константино-Еленинские и в Никольские* с честными крестами и с чудотворными иконами, чтобы каждый воин был благословлен.
Великий князь Дмитрий Иванович пошел вместе с братом своим в церковь небесного воеводы архистратига Михаила,* и много молился святому его образу, и подошел к гробам православных князей, прародителей своих, говоря: «Воистину вы хранители и помощники православных. Если вы имеете дерзновение ко господу, помолитесь о нашей беде, ибо великое нашествие нам угрожает, чадам вашим. Поднимайтесь на защиту вместе с нами!». Сказав это, он вышел из церкви.
А великая княгиня Евдокия,* и княгиня князя Владимира,* и других православных князей княгини, и воеводские жены, тут стоя, провожали, заливаясь слезами, и ни одна не могла слова сказать. Великая княгиня Евдокия отдает последнее целование государю своему великому князю Дмитрию Ивановичу, а от слез не может слова промолвить. А великий князь едва удержался от слез, не заплакал только ради народа, а сердце его обливалось кровью, утешал он свою княгиню, говоря: «Жена, если бог за нас, то кто может на нас замышлять!».* И другие княгини, боярыни и воеводские жены своим князьям и боярам отдали последнее целование и возвратились с честью в свои дома.
Великий князь Дмитрий Иванович вступил в златокованное свое стремя и сел на своего любимого коня. И все князья и воеводы на своих коней сели. С востока путь ему освещается, ветер тихий и теплый за ними веет. Уже тогда, как соколы с золотых колодиц* рвущиеся, выехали белозерские князья из каменного города Москвы* со своим войском. Снаряженные их полки, как соколы, готовы были избивать стадо лебединое: храбро было их войско.
Великий князь Дмитрий Иванович сказал брату своему князю Владимиру Андреевичу и иным князьям и воеводам: «Братья мои милые, не пощадим жизни своей за веру христианскую, за святые церкви и за землю Русскую!». И все единогласно сказали, что готовы умереть. И сказал князь Владимир Андреевич: «Господин наш, князь Дмитрий Иванович! Воеводы у нас крепкие, а русские удальцы испытанные, под ними борзые кони, а доспехи у них твердые, и латы золоченые, и кольчуги булатные, и колчаны фряжские, и сабли ляшские, и сулицы немецкие, и щиты червленые, и копья золоченые, и сабли булатные, а дороги им хорошо знакомы, и берега Оки известны. Хотят они головы свои сложить за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
Великий князь Дмитрий Иванович послал брата своего, князя Владимира Андреевича, дорогой на Брашево, а белозерских князей — Болва-новскою дорогою, т. е. Деревенской, а сам пошел на Котел.* Спереди ему солнце сияет и добро греет, а за ним кроткий ветерок веет. Не пошли они одной дорогой потому, что не поместиться им.
