направлениях таковы, напр., такие действия, как предвыборная агитация одних лиц за кандидата А, а других – против него и т. п. Такую противоположность между элементами мира мы назовем противоборствующею. Поскольку она существует между событиями и вещами пространственно-временного мира, она может быть названа реальною. В основе её лежат вневременные и внепространственные, т. е. идеальные формы, напр. отрицательная и положительная величина, также имеющие характер противоборствующей противоположности, поскольку они стали формами реального. Следовательно, эта противоположность имеет две стороны: реальную и идеальную.
Наличность противоборствующей противоположности не только не увеличивает богатства и содержательности мира, а, наоборот, понижает число возможных комбинаций и проявлении жизни. Во-первых, сами противоборствующие противоположности парализуют друг друга, а во-вторых, также и все события, законосообразно связанные с ними, становятся несовместимыми друг с другом, хотя бы сами по себе они не исключали друг друга. Наиболее понятные примеры этих отношений можно найти в области человеческой душевной жизни. Так, эстетическое созерцание лунного сияния на море и чтение «Федона» Платона не могут быть совмещены не потому, что они непосредственно противодействовали друг другу, а только потому, что некоторые средства для выполнения этих деятельностей прямо исключают друг друга (напр., различные положения глаз). Даже и последовательно во времени некоторые деятельности не могут сочетаться друг с другом. Так, после усиленной гребли виртуоз-скрипач не может исполнять с обычным совершенством сонату Бетховена. Особенно в области психической жизни под влиянием противоборствующей противоположности могут выпадать целые сложные области деятельностей и переживаний. Так, если X ненавидит Y, то в присутствии его он замыкается в себе, как бы душевно умирает или, по крайней мере, перестает свободно обнаруживать все богатство своей душевной жизни, боясь злобной критики или не желая доставить своему противнику удовольствия дарами своего духа и т. п. Имея в виду это стеснение жизни, можно сказать, что, поскольку в мире есть противоборствующие противоположности, он содержит в себе царство вражды [CCLVI]; наоборот, поскольку в мире этих противоположностей нет, поскольку в нём содержатся только дифференцирующие противоположности, которые, как это было разъяснено выше, совместимы в одном и том же времени и пространстве, постольку мир образует или может образовать царство гармонии, царство любви. Сочетаясь друг с другом, дифференцирующие противоположности создают богатство, сложность и разнообразие мира. Аромат ландыша, голубой цвет и гармоничные звуки могут наполнять одно и то же пространство и сочетаться воедино, не утрачивая своей определенности. Несколько субстанциальных деятелей сочетая свои творческие силы, создают целое, бесконечно более богатое содержанием, чем то, что может создать каждый в отдельности при враждебном противоположении другим. В опере «Сказание о невидимом граде Китеже и о деве Февронии» музыка Римского-Корсакова, литературное произведение В. И. Бельского и декоративная живопись Коровина образуют единый, полный смысла и красоты волшебный мир. Когда множество оркестрантов и певцов исполняют такое произведение, каждый из них дополняет своим творчеством красоту целого. Индивидуальное своеобразие многих деятелей, стремящихся осуществить единое целое, приводит не к разобщению, а к восполнению друг друга; так в здоровом организме глаз, сердце, мышцы руки гармонически сочетают свои деятельности. Условие такого объединения заключается в том чтобы два или более деятелей действовали не только согласно тожественным формальным принципам, но ещё и стремились бы совместно к одной и той же общей цели. Наибольшая целость общей деятельности достигается тогда, когда несколько деятелей усваивают стремления одного, более высокоразвитого деятеля и под его руководством творят жизнь более сложную, чем жизнедеятельность существ, не сочетающих своих сил. Таков, напр., организм человека, в котором биллионы низших субстанциальных деятелей подчинены человеческому я и согласно его стремлениям осуществляют общую жизнь высокого типа. Это подчинение многих существ одному, более высокому, есть своего рода vinculum substantiate * (термин Лейбница), субстанциальное объединение, ведущее к тому, что многие деятели совершают действия столь целостные, как если бы они были произведены одним деятелем. Вступление на такой путь развития есть зародыш конкретного единосущия. Оно сопутствуется хотя бы частичным прекращением борьбы между несколькими деятелями. Однако поскольку стремления их сохраняют хотя бы малейшую примесь эгоистической исключительности, союзы их не могут быть совершенно прочными. Предельное и уже неразрушимое единство деятелей возможно лишь под условием взаимного целостного приятия ими индивидуальности друг друга, т. е. в случае их подлинной любви друг к другу. Совершенное согласие нескольких существ, имеющее характер полного единодушия, осуществимо лишь в том случае, если все они совершенно свободны от эгоистических стремлений и всю свою деятельность направляют только на осуществление абсолютных ценностей красоты, истины и т. п.
Таково своеобразное строение мира: с одной стороны, частичное тожество деятелей, создающее формальные общие рамки мирового единства, в пределах которых совершается общение деятелей; с другой стороны, совершенная свобода и самостоятельность деятелей, дающая возможность наполнять эти общие рамки любым содержанием, – возможность такого обособления деятелей друг против друга, при котором они вступают в отношения крайней вражды и противоборства или же наоборот, такой интимной близости друг к другу, такой совершенной любви, при которой они достигают полного единодушия. В первом случае деятели вносят в мир зло, во втором они творят добро. Общие формальные рамки мира суть арена, как бы предназначенная именно для того, чтобы субстанциальные деятели свободно созидали царство добра или царство зла.
3. Сверхсистемное начало
Всеохватывающая соотнесенность каждого деятеля со всеми другими указывает на то, что мир не есть изначальное абсолютно самостоятельное бытие: на основании изложенного выше учения об отношениях необходимо признать, что система мира (совокупность мировых отношений) обоснована каким-то более высоким началом, которое должно быть Сверхсистемным, потому что, если бы оно было системным, оно тоже не было бы первичным, предполагало бы наличие чего-то ещё более высокого и так далее до бесконечности.
Сверхсистемное начало не содержит в себе множественности, упорядочиваемой отношениями, следовательно, не заключает в себе ничего к чему бы могли бы быть применены законы тожества, противоречия исключённого третьего. Оно есть начало металогическое, несоизмеримое с миром, так как ничто находящееся в мире не может быть подведено вместе с ним, под одно общее понятие. Каждое из понятий, указывающих на что-либо найденное в мире, должно быть отрицаемо, поскольку речь идёт об этом Сверхсистемном начале; в этом смысле Оно есть Ничто (не есть никакое мировое «что») – Божественное «Ничто», предмет отрицательного богословия.
Сверхсистемное Ничто есть начало сверхотносительное. Благодаря Ему субстанциальные деятели в мире связаны друг с другом отношениями, и целое мира стоит в отношении к этому Сверхсистемному началу однако это отношение весьма своеобразное, одностороннее: в самом деле мировая система невозможна без начала высшего, чем мир, Сверхсистемного, но обратной зависимости нет, Сверхсистемное начало возможно и без системы мира. Мысль об этом начале, как и всякое другое подлинное мышление, есть не субъективная конструкция, а интуиция, и притом интуиция высшего типа, заслуживающая названия мистической (она будет предметом исследования позже). Правильное исследование мира необходимо завершается созерцанием Сверхсистемного начала, но созерцание Сверхсистемного начала не обязывает перейти от Него к миру. Это значит, что существование мира есть факт, которого могло бы и не быть.
В самом деле, в Сверхвременном начале, в Божественном Ничто нельзя найти никакой необходимости, обязывающей его обосновать мир. Вследствие несоизмеримости мира с началом Сверхсистемным, нельзя помыслить, чтобы мир был результатом эманации из Божественного Ничто или продуктом эволюции из Него, или средством для удовлетворения какой-либо потребности Его, для какого-
