Будущее Эл

– Значит, пока я вытаскиваю тебя из одной дыры, ты уже залезла в другую? – начал он грозно. Ни здравствуйте, ни до свидания. Командор был раздражен. – Расскажи все подробно и по порядку.

Обе фразы предназначались Эл. Она очень его уважала и не думала обижаться.

Эл обстоятельно стала рассказывать о событиях последнего полета. Конечно, остались в тайне разговоры с Торном, как и его имя, принц и визит на его планету, такое даже командору рассказывать нельзя, это Эл считала слишком важным для себя и для своих новых друзей. Не случись конфликт, она с радостью поделилась бы с командором. Его подозрительность отозвалась в ней ответной подозрительностью.

Ставинский не заметил в ней особых перемен, точность изложения дала понять, что Эл готовилась к разговору.

Эл не рассказала и о неофициальном свидании с инспекторами, а надо было. Ставинский слушал с непроницаемым, грозным лицом.

Он шумно выдохнул и спросил:

– Почему же ты не осталась? – на последнее слово он сделал особое ударение, будто сожалел, что Эл вернулась.

– Здесь мой дом, полеты, друзья.

– Так вот должен тебе сказать, что через несколько недель у тебя может не быть ни дома, ни полетов, ни друзей, а место твое будет в какой-нибудь тюрьме или колонии, откуда на Землю уже не возвращаются.

Командор увидел, как побледнел Алик. Мальчишка был ее другом и вообще был в нее влюблен, черт побери эту молодежь, ему как раз больше всех придется страдать. Он перевел взгляд с Алика на Эл. Она стиснула зубы, и желваки играли на скулах. В глазах Эл появился дьявольский блеск. Натворила беды и еще злится. Вот бестия! На курсе они общались друг с другом, как кошка с собакой. Роль кошки исполняла Эл, командор гонял ее до обидного больше, чем других. Имеешь талант, лезь из кожи, чтобы его оправдать. Она огрызалась, смела спорить с ним. Сокурсники шарахались от нее, чтобы гнев командора не перешел на них. Сколько раз он грозил вышвырнуть ее из академии. Но она была лучшей, так он и написал в сопровождении к ее диплому. Эл не знала и по старой привычке пошла в атаку.

– Если вы не верите мне, то тогда мне не о чем больше говорить, – резко заявила она и направилась к двери.

– Назад! – заорал Ставинский.

Алик вжался в кресло, Эл собиралась открыть дверь. Словно послушавшись команды, она резко развернулась. Но не тут то было.

– Никто не давал вам право на меня орать, – возразила она.

Такое Алик видел не впервые – раздраженного командора и не менее разъярённую его ученицу. Они стояли друг напротив друга, поза Эл была полна упрямства и достоинства, командор застыл со сжатыми кулаками и гневным выражением лица. Тут Алику пришла мысль, что Ставинский проиграет в этой стычке, она более спокойна и, кажется права. Незыблемость авторитета Ставинского пошатнулась в его глазах.

Эл усилием воли заставила себя хотя бы казаться спокойной. Здесь не театр, чтобы тянуть паузу. 'Драка' никого не устраивала.

– Командор, сядьте и успокойтесь, – ровным голосом сказала она.

Ставинский неожиданно сел, а Эл села после него.

– В чем я не права? – спросила она.

– В том, что ложь никогда никого до добра не довела.

– Вы знаете правду обо мне?

Ставинский хмыкнул.

– А он знает? – он кивнул в сторону Алика.

– Да.

Алик испугался, что Ставинский начнет его расспрашивать, но командор ничего не спросил у него, снова накинулся на Эл.

– Значит, благородство взыграло. Чтоб тебе! Почему не осталась?

Эл сидела в кресле мрачнее тучи. Не такого свидания с командором она ждала, когда Алик сказал об отпуске, у Эл в сердце вспыхнула надежда, что хотя бы один человек поверит ей, Ставинский. Ей стало очень больно. Торн оказался тысячу раз прав. Эл и не предполагала, что станет так переживать. Действительно, как Алику, захотелось бросить всю эту возню и исчезнуть. От этой мысли стало еще противнее. Она уловила звук голоса Ставинского, откуда-то издали.

– Что? – переспросила она.

– Как намерена поступить?

Эл даже не посмотрела на него.

– По обстоятельствам, – был ответ. – Я не разобралась до конца.

Алик насторожился. Неужели мысль о побеге, наконец-то посетила ее упрямую голову. Он возликовал.

– Сбежишь? – резко спросил командор.

Эл подняла на него глаза. И тут командор ощутил укол совести. Взгляд девушки был полон пустоты, ему показалось, что край бездны приблизился к нему. Зрачки сильно расширились, а в них… Темнота. Ему стало холодно, так, что кончики пальцев свело судорогой. Что это! Ставинский не смог объяснить. Эл сейчас была словно не Эл, а какое-то существо, заполнившее пространство вокруг, комната исчезла, он плыл в холодной пустоте. Он хотел крикнуть, но понял, что не может кричать. Ощущая собственную ничтожность, он вдруг испытал ужас и понял, что не хочет умирать.

Он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Светланы Бернц, его ассистентки, доктора психологии, а потом и Эл, немного испуганную, сжимавшую в руке что-то металлическое – карманный электрошок. Дышать было трудно.

– Что это было?

– Сердечный приступ, командор, – пояснила Светлана. – Не знала, что у вас больное сердце.

– Я тоже не знал, – сказал Ставинский и перевел взгляд на Эл.

Она стояла в двух шагах от кровати. Вид у нее был растерянный. Командор понял, что боится снова взглянуть ей в глаза.

– Где Алик? – спросил командор.

– В коридоре, ждет врачей, – пояснила Светлана. – Мы уже познакомились с Эл, я ей коротко объяснила, кто я.

– Я перенес смерть? – спросил Ставинский, – Что это было?