– Обморок. Сразу видно, что такое с вами впервые, – деловито пояснила Светлана. – Что же тут случилось?
Вошли врачи и испуганный Алик. Командора увезли. Светлана отправилась с ними.
Суета стихла. Алик и Эл остались одни. Алик сел в кресло и замолчал. Он был растерян. В голове – беспорядок, Алик тупо смотрел перед собой. Эл осталась стоять посреди комнаты. Она была озадачена. При мысли, что обморок командора – ее вина, становилось не по себе. Ясно, Ставинский не тот на кого ей стоило рассчитывать. Эл мысленно вернулась к тому моменту, когда Ставинскому стало плохо. Она ощущала такой холод внутри, а источником этого холода был сам Ставинский. Она тогда подумала, что он бывает часто жесток и не справедлив к окружающим. Нельзя унижать людей. Чтобы испытал он, если бы эта пустота оказалась у него внутри, и Эл захотелось закричать, насколько сил хватит. Тогда то Ставинский и потерял сознание. Она мгновенно поняла: виной тому – она. Она машинально пустила в ход прибор из кармана. Сегодня она решила взять его с собой и носить постоянно, Эл не покидало чувство, что ей понадобиться оружие. Но таскать с собой излучатель в порту – абсурд, никому бы в голову не пришло. Оружие здесь не носили. Поэтому Эл выбрала этот маленький прибор с мощным зарядом, за оружие его здесь никто не примет, зато Эл знает, как пустить его в ход при нападении.
Ставинского тряхнуло, и он стал сползать с кресла, но оно было устроено так, что ни за что не дало бы человеку упасть, на случай если человек уснет в нем. Центр тяжести был найден и Ставинский полулежал, раскинув руки и ноги. Эл щупала пульс. Тогда появилась Светлана. Она вошла в комнату без стука, ей не потребовалось объяснений, через несколько мгновений она повторила действия Эл. От второго удара Ставинский задышал. Светлана коротко представилась:
– Светлана Бернц. Ну-ка молодой человек, зовите врачей. Одним нам не справиться.
– Ты молодец. Сообразила, – похвалила она Эл. – Надеюсь узнать тебя получше.
– Неужели не найдется человек, который поверит мне? Просто так! Я не сделала ничего такого, что дало кому-то право оскорблять меня недоверием! Что я сделала? Почему я стала предателем в глазах других?… Какая нелепость… Бред какой-то, – громко возмутилась Эл.
У Алика забилось сердце. Он тоже был причастен к 'лагерю недоверия', к тому кольцу, которое сжималось вокруг нее. Он только и делал, что сомневался, решая как ему поступить, и только теперь ощутил, каково сейчас Эл.
Она смотрела на него глазами обиженного ребенка. Эл страдала, как самый обыкновенный человек. Он захотел подойти к ней обнять, дать понять, что он здесь, и на него можно рассчитывать. Но Эл не дала ему такого шанса, она опередила его.
– Так. Со Ставинским ситуация понятна. Не буду дожидаться, пока он очухается. Я иду к Леону, пусть все начнется сейчас. Надоело тянуть время. Ставинский знает. Формальности соблюдены.
Она была у двери, когда вновь вошла Светлана. Встретившись взглядом с Эл, Светлана произнесла:
– У-у-у, да тут молнии летают. Не уходи, Эл. Я хочу познакомиться с тобой. Поговорим пять минут. Алик, займись нашим багажом. Это не трудно? – Хорошо. Только чтобы отослать меня, надо было просто попросить, – сказал он язвительно.
Она ему не нравилась. Светлана была остролицая, тонконосая, от чего ее лицо казалось очень вытянутым. Темные волосы вились и были уложены в аккуратную прическу. Подтянутость ее напоминала Ставинского. Алику такие женщины не нравились. Светлана напоминала орла, готового вонзить свои когти в добычу. Впечатление усиливал колкий взгляд, она насаживала человека на иглу как бабочку, чтобы разобрать, как он устроен.
Алик ухмыльнулся. 'Эл не бабочка, об нее многие когти ломали', – подумал он.
– Он меня уже невзлюбил, – заключила Светлана, когда они остались вдвоем.
Она склонила голову, прятала ироничную улыбку. Потом она прошла по комнате и заняла кресло, в котором недавно сидел командор. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза. Эл стояла в пол-оборота и наблюдала за ней. Светлана словно нюхала воздух. Лицо ее новой знакомой вдруг изменилось, стало сурово-холодным, а потом вновь приняло безмятежно-спокойное выражение. Она криво ухмыльнулась, а потом сказала:
– Странно, что именно мне, а не командору придется объяснить цель нашего визита, – начала она. – Командор сделал все возможное для того, чтобы вернуть тебя на Землю. Ничего, что я говорю 'ты'?
– Ничего, – согласилась Эл.
– Надо сказать, что сила предубеждений оказалась слишком велика. Борьба за так называемую 'чистую Землю' диктует определенные условия. Именно по этой причине тебя до сих пор не пустили домой. Есть подозрения, что ты мутант.
Она словно знала какую струну задеть. Эл снова стало больно. Она осталась стоять у двери и наблюдала за новой знакомой краем глаза. Эл, как Алик, почуяла недоброе.
– Тогда какое чудо свершилось, чтобы мне дали отпуск? – с усмешкой спросила Эл.
– Это не отпуск. Это разрешение на обследование. И вести его буду я.
Эл подняла брови. Светлана не смотрела на нее, она изучала взглядом вазу на небольшом столике прямо перед ней. Она продолжала:
– Ты можешь вернуться только с тем условием, что тебя тщательно обследуют.
– Я представляю опасность для всего человечества? – усмехнулась Эл.
– Не язви, Элли, не те условия. Формально, есть мнение, но это не доказано. Дело только в твоем согласии.
– Меня запрут в клинику.
– Нет. Поэтому я здесь.
– Так-так. Значит, это вы будете препарировать меня, как…
Эл вдруг осеклась. Здесь уже давно никого не препарировали. Эта фраза вырвалась у нее случайно. Светлана засмеялась.
– Замечательное, старинное выражение.
– Что будет, если я соглашусь?
– Предстоит примерно две недели очень интенсивной работы. Мы будем жить на острове, очень удобном, в южных широтах, с микроклиматом. Заодно, ты сможешь сдать все экзамены в академии и стать настоящим капитаном. Если тесты ничего не покажут – ты свободна.
– Мою свободу ограничат?
