перестанет, - побормотал Дмитрий. - Все равно, спасибо. Спас.
Платформу увезли, а Алик стал осматривать искореженный штурмовик. Удар был точно выверен. Почему так сложно он действовал? Почему все целы? Алик видел, как близко крутился враг около катера Дмитрия. Почему он не уничтожил его? Что значила эта странная игра? За атакой наблюдало сотни глаз, кто-то да отыщет ответ.
Он пошел добывать запись, но капитан крейсера приказал явиться и отчитал наедине, да так резко, что Алик обиделся. Он нарушил приказ капитана не вмешиваться в бой, впрочем, Алик про приказ не знал, признался, чем вызвал сильное недовольство. После шквала замечаний, как провинившемуся курсанту, который не оценил, что он делает, капитан дал понять, что они тут не более чем эксперты и пассажиры и не должны больше вмешивать в работу экипажа. Капитан запретили Алику летать под любым предлогом, на пирсы - ни ногой, теперь он имел право заниматься только своей непосредственной работой - подготовкой встречи послов с Земли.
Никаких угрызений совести Алик не испытывал. Капитан зря терял на нравоучения свое время. Он выслушал, извинился, чтобы остаться вежливым и тут же про все забыл. Единственное, что было ему интересно - это странное происшествие с Дмитрием.
В больничные отсеки его не пустили. Здесь не было подобной практики. К удивлению Алика, часа через три Дмитрий пришел сам, пошатываясь на своих ногах, залитый какой-то желтой пеной и упакованный на одну сторону, как в паутину. На вопрос, почему он не лечиться, он отмахнулся здоровой рукой.
- Да ну, их. Смазали меня жуткой дрянью и отпустили. Башку разбил, шлем не спас. Болит.
- Ври больше! - отреагировал Алик. - Опять сбежал. Тебе надо лечь.
- Не. Больно. Сотрясения мозга нет.
- Голова у тебя крепкая. Черт побери, Димка, ну ты и везунчик! Ситуация-то была - дрянь!
Алик облегченно вздохнул и улыбнулся. Дмитрий щелкнул зубами и сморщил нос:
- Смерть меня не любит. Я ей надоел. И пирату я понравился. Правда, я обаятельный? - он состроил рожу, потом сказал серьезно. - Этот малый просто пощадил меня. Я, наверное, бредил со страху, но я голос слышал.
- Со страху, - кивнул Алик. - Ангел пел?
- Нет. Я слышал Эл. Она разговаривала со мной. Так четко. Что-то про полет.
- Ты бредишь, - заключил Алик. - Ты сбежал от врачей, и тебя будут искать. Пойдем ко мне. Там нас не станут, по крайней мере, допрашивать. Хочу понять, что произошло? Почему он тебя не убил?
Дмитрий вошел в его каюту. Огляделся.
- Ты живешь в гостинице? Я первый раз у тебя в гостях. Почему нас не поселили вместе?
- Мест других не было. Я не вхожу в экипаж. Крейсер занят подготовкой к встрече послов. Тут масса пассажиров. Они снуют здесь целый день. Суматоха. Ты пилот, ты должен жить поблизости к своей работе. Там гораздо спокойнее. Мне попало от капитана, больше я не летаю и вообще я тут - никто.
- Еще бы. Ты хоть понял, куда сунулся? Летаешь ты неплохо, но нам обоим с этим парнем и его машиной нечего было тягаться. Полетать бы на такой штуковине. У-у-у, зараза, все преимущество было на его стороне. Почему он меня не убил?
Алик сказал с грустью:
- Я тоже хочу знать. Все хотят. Все пилоты живы. Нонсенс. Радуйся, что цел. Или до сих пор тебе хочется свести счет с жизнью? Хочешь, я сам тебя убью. Только уймись.
- Нет. Нет. - Дмитрий замотал головой, боль усилилась, и он схватился за разбитый лоб. - Ой-ой-ой, кружится все.
Алик постарался удобно усадить его. Дмитрий шипел и морщился. Его спина болела от ожогов. Он вертелся на сидении, пытаясь принять подходящую позу. Он кое-как устроился, перевел дыхание, замер, склонившись на один бок, погрузился в размышление.
Алик улыбнулся. За глаза они называли Димку - 'бурундук' или 'воробей'. Бурундуком, потому что был шустрым, а воробьем за задиристый нрав. Сейчас он так и выглядел, как воробей: нахохлившийся, чуть склонивший на бок голову, втянутую в плечи, глаза круглые от боли. Он водил взглядом, то в одну сторону, то в другую, словно высматривал крошки на полу. Выражение его лица менялось, серьезное, сосредоточенное, потом недоумение, испуг, снова недоумение. Алик догадался, что он восстанавливает в памяти бой.
- Нет. Не могу так сразу. По памяти не могу, - встрепенулся он. - Что он там со мной вытворял, а?
- Что?
- Было там что-то странное.
- Ты живой, двое остальные тоже - вот что странное. Кажется, пираты соглашаются договариваться с нами, перед переговорами они не стали бы портить отношения. У него наверняка был приказ не убивать. Это был разведчик. Разнюхивал. А за одно, продемонстрировал, на чьей стороне преимущество. Не удержался. Сам знаешь, как они любят показывать, кто сильнее, - с досадой сказала Алик.
- Погоди. Не придумывай. Если в моей колымаге уцелел симулятор, я посмотрю запись.
- У диспетчеров спросим. Посоветуемся с аналитиками. Не ломай сейчас больную голову. Тебе снова повезло. Я испугался за тебя. В сотый раз или в пятисотый, а я не могу привыкнуть.
Дмитрий вдруг вскипел.
- Он бортом меня толкнул! Представляешь? На такой скорости! Он был рядом. Так близко я еще никакого врага не видел. Он словно знал, как я себя поведу. Других он просто сшиб. Я был последним. Не пойму, в чем дело? Чую! Тут есть какой-то смысл!
Дмитрий сменил положение и застонал от боли. Алик поморщился, глядя на него. Он хорошо знал Димку, тот не успокоится, пока не поймет 'в чем дело'. Задета его гордость. Алик считал, что его друг сочетает в себе совершенно противоречивые качества. С одной стороны ему может быть абсолютно все равно, что происходит, хоть мир развались пополам. Димка не однажды проявлял полную апатию в делах, которые всем казались очень важными и серьезными. А под час, какая-нибудь мелочь не давала ему покоя сутками. Он изводился в поисках ответа на вопрос, который ему, Димке, казался таинственным и значительным. У Дмитрия была склонность мистифицировать происходящие события. Сейчас были все основания. Общение с Никой немного усилило эту склонность. Если он усмотрел в своей стычке с пиратом тайный смысл, то разубедить его будет невозможно.
- Давай разбираться, раз не терпится, - предложил Алик.
- Нет, - неожиданно отказался Димка. - Я слишком возбужден. Мне мерещится ерунда. А может не ерунда?
- Что конкретно? - намекнул Алик.
- Я все-таки голос слышал. Так ясно. В своей голове. Только она так умеет. Она, понимаешь?
Алик вздохнул. Меньше всего ему хотелось, чтобы Димка приплетал к этому случаю Эл. Алику давно не нравилось, что его друзья нет-нет да упомянут Эл, как участника событий на стороне противника. Рассел с его убедительным анализом заразил их мыслью, что Эл стала пиратом. Алика коробило от одной такой мысли. Чтобы Эл? Никогда! Она скорее прикончит себя. Что вполне могла сделать. Последняя мысль причинила ему боль. На мгновение он забыл о присутствии Дмитрия. Боль отразилась на его лице.
Дмитрий понял, в чем дело, с трудом поднял руку и коснулся локтя друга, морщась от боли.
- Я больше не буду, - сказал он. - Прости.
- Мне не нравится, как вы думаете, - с обидой заметил Алик. - Мне совершенно не нравиться эта грязная версия. Я не верю. Не верю, слышишь.
- Эй, я ничего не имел в виду, - опешил Дмитрий, он хотел сказать, что ему только почудился голос, но решил промолчать.
Дмитрий удивился выпаду Алика. Друг даже в лице изменился. Зря Рассел сказал при нем, что подозревает Эл в умышленной измене. Димка не знал, как себя вести. Уйти? Нельзя. Алик начнет себя 'грызть'. Остаться? Тогда нужно говорить о чем-нибудь другом. О чем? Кроме полета его сейчас ничего не интересовало.
- Слушай. Вызови мне доктора. Что-то мне становиться паршиво, - простонал Димка и сделал вид, что валится на бок.
Алик подхватил его, задел больное плечо.
