Служить. Защищать. Повиноваться. Простые клятвы для простых людей. Вот все, что он знал.
ДЖОН
Вэл ждала у ворот в предрассветном холоде, завернутая в столь большой плащ из медвежьей шкуры, что он вполне подошел бы Сэму. Около нее был пони, взнузданный и нагруженный, серого цвета, косматый с одним белым глазом. Mолли и Скорбный Эдд стояли вместе с ней, парой неправдоподобных охранников. Их дыхание застывало в холодном черном воздухе.
— Вы дали ей слепую лошадь? — недоверчиво спросил Джон.
— Она только наполовину слепа, м'лорд, — ответил Малли. — А в остальном достаточно крепкая.
Он потрепал лошадку по шее.
— Может быть лошадь и полуслепая, но я нет, сказала Вэл.
— Я знаю куда мне нужно отправится.
— Миледи, вы не обязаны это делать. Риск…
— …мой, лорд Сноу. Я не какая-то леди с юга, а женщина свободного народа. Я знаю лес лучше, чем все ваши укутанные в черные плащи следопыты. В нем для меня нет призраков.
Надеюсь что нет. Джон рассчитывал на это, полагая, что Вэл могла бы преуспеть там, где Чёрный Джек Бульвер и его компаньоны потерпели неудачу. Он надеялся, что ей небыло необходимости опасаться вреда от свободного народа, но они оба знали слишком хорошо, что не только одичалые ждали в лесах.
— Достаточно ли у вас еды?
— Галеты, твердый сыр, овсяные лепешки, соленая треска, соленая говядина, соленая баранина и мех сладкого вина, чтобы смыть всю эту соль из моего рта. Я не умру от голода.
— Тогда вам пора уезжать.
— Я дала вам слово, лорд Сноу. Я вернусь, с Тормундом или без него. — Вель посмотрела на небо. Луна выросла почти до половины. — Ждите меня в первый день полной луны.
— Хорошо.-
' Не подведи меня', подумал он, иначе Станнис заполучит мою голову. Король сказал 'Могу я взять с тебя слово, что ты будешь тщательно охранять нашу принцессу?' и Джон пообещал ему это.' Вэл конечно не принцесса. Я полсотни раз говорил ему об этом.' Это была невнятная отговорка, ужасные лохмотья обернутые вокруг его раненого слова. Его отец никогда бы не одобрил этого.' Я меч охраняющий границы людского мира, напомнил он себе, 'и в конце концов, это значит гораздо больше чем честь одного мужчины.'
Дорога под Стеной была темна и холодна как брюхо ледяного дракона и извилиста как змея. Скорбный Эд повел их по ней с факелом в руках. У Малли были ключи от трех решетчатых дверей с прутьями из черного железа достаточно толстыми, чтобы не пролезала рука. Копейщики возле каждой двери преклоняли головы перед Джоном Сноу, но открыто глазели на Вэл и её пони.
Когда они вышли с северной стороны Стены через массивную дверь, сделанную из свежесрубленного дерева, принцесса одичалых остановилась на мгновение, чтобы посмотреть сквозь заснеженное поле, где король Станнис выиграл битву. Там её ждал призрачный лес, темный и безмолвный. Лунный свет превратил медвянные волосы Вэл в бледно-серебристые и сделал её щеки белыми как снег. Она глубоко вздохнула:
— Воздух сладкий на вкус.
— Мой язык слишком онемел, чтобы почувствовать это. Всё что я ощущаю на вкус это холод.-
— Холод?-
Вэл слегка улыбнулась.
— Нет. Когда холодно — тяжело дышать. Когда Иные появляются….
Мысль была беспокоящей. Шесть солдат, посланных Джоном на север все ещё отсутствовали.
'Прошло не так много времени. Они еще могут вернуться.'
Но другая часть его настаивала:
'Они мертвы, каждый из них. Ты послал их на смерть, и тоже самое ты делаешь и с Вэл.'
— Передай Тормунду мои слова-
— Может он и не примет во внимание ваши слова, но он услышит их. - Вэл слегка поцеловала его в щеку.
— Примите мою благодарность. За полуслепого пони, за соленую треску, за свежий воздух. За надежду.-
Их дыхание смешалось в белое облачко в воздухе. Джон Сноу отступил от нее и сказал:
— Единственная благодарность, которую я хотел бы получить —…
— это Тормунд Вельканья-Смерть. Конечно.
Вэл натянула капюшон своей медвежьей шкуры. Бурый мех выглядел серым.
— Прежде чем я уйду, один вопрос. Это вы убили Ярла, милорд?
— Стена убила Ярла.-
'Так и я слышала. Но я должна быть уверена.'
— Даю слово. Я не убивал его. — Хотя я мог бы если дела бы шли по другому. — Простимся, — сказала она почти игриво.
Джон Сноу был не в настроении для этого. Слишком холодно и темно для игр, и час слишком поздний.
— Только на время. Вы вернетесь. Ради мальчика, хотя бы по этой причине.
— Сына Крастера? — Вель пожала плечами. — Он мне не родня.
— Я слышал, вы ему поете.
— Я пела себе. Разве я виновата, что он слушает? — легкая улыбка коснулась ее губ. — Это его смешит. Ох, ну хорошо. Он милое маленькое чудовище.
— Чудовище?
— Его молочное имя. Мне надо было его как-то называть. Проследите, чтобы он был в безопасности и тепле. Ради его матери и ради меня. И держите его подальше от красной женщины. Она знает, кто он такой. Она видит вещи в своем пламени.
Арья, подумал он, надеясь, что это правда.
— Пепел и золу.
— Королей и драконов.
Опять драконы. На мгновение Джон как — будто тоже увидел их, кружащие в ночи, их темные крылья вырисовывались в море огня. — Если бы она знала, она забрала бы у нас мальчика. Мальчика Даллы, а не твоего монстра. Одно слово в ухо короля, и настал бы конец всему. — И мне. Станнис воспринял бы это как измену. — Почему позволили этому случится, если она знала?.-
— Потому что этот вариант подходит ей. Огонь — вещь непостоянная. Никто не знает какой путь покажет пламя. — Вэл просунула ногу в стремя, перекинула вторую через спину лошади, и уже из седла посмотрела вниз. — Ты помнишь что моя сестра сказала тебе?-
— Да. — Нет безопасного способа удержать меч без рукояти. Но Меллисандра была права. Даже меч без рукояти лучше чем ничего, когда вокруг враги.
— Хорошо. — Вэл повернула пони к северу. — Тогда до встречи в следущее полнолуние.
Джон смотрел как она уезжает и размышлял, увидит ли он когда-нибудь снова ее лицо. 'Я не южная леди,' снова услышал он ее слова, 'а женщина вольного народа'.
— Мне все равно, что она говорит, — пробормотал Скорбный Эд, когда Вель исчезла за солдатскими соснами. — Воздух такой холодный, что дышать больно. Я бы перестал, но от этого будет еще больнее. — Он потер руки друг о друга. — Это плохо кончится.
— Ты обо всем так говоришь.
— Ага, м'лорд. И обычно я прав.
Малли кашлянул:
— Милорд? Принцесса одичалых… отпустить ее… люди могут подумать… — что я наполовину
