Далеко он не уехал. За воротами Рэйвентри его поджидал лорд Джонос Бракен, аккурат за пределами арбалетного выстрела. Он был верхом на боевом коне в броне, облаченный в кольчугу и доспех, в полном шлеме серой стали с конским хвостом на верхушке. 'Я вижу, они спустили лютоволчье знамя', — сказал он, когда Джейме поравнялся с ним, — 'Что же, все кончено?'
— Что сделано, то сделано. Возвращайся домой и засей поля.
Лорд Бракен поднял забрало.
— Надеюсь, у меня уже больше полей для сева, чем до того, как вы отправились в замок?
— Излучина, Сторожевой лес, Медолесье и все их ульи. — Он вспомнил еще об одном. — А, и Арбалетный кряж.
— Мельница, — сказал лорд Брракен. — У меня должна быть мельница.
— Господская Мельница.
Лорд Джонос фыркнул. — Да, годится. Пока что. — Он указал на Хостера Блэквуда, скакавшего назад с Пеком. — Это то что он оставил в залог? Вас надули, сир. Он слабак. Вода вместо крови. Неважно сколько в нем роста, любая из моих девчонок переломила бы его как гнилую хворостину.
— Сколько дочерей у вас, милорд? — спросил его Джейме.
— Пять. Две от первой жены, и три от третьей. — Слишком поздно он понял, что должно быть сболтнул лишнего.
— Пошлите одну ко двору. Она удостоится чести служить Королеве-Регентше.
Бракен потемнел лицом, когда он осознал смысл сказанного.
— Так вот как Вы вознаграждаете Стоунхедж за дружбу?
'Служить королеве — большая честь', — напомнил Джейме его лордству, — 'Думаю, вы сумеете объяснить это дочери. Мы будем ждать ее до истечения этого года'. Он не стал ждать от лорда Бракена ответа, а легонько коснулся лошади золотыми шпорами и поскакал прочь. Его люди построились и отправились следом, развевая флаги по ветру. Скоро и замок, и лагерь остались позади, скрывшись за пылью, которая поднялась под копытами.
Ни преступники, ни волки не побеспокоили их на пути к Рэйвентри, поэтому Джейме решил возвращаться другим путем. Если боги будут благосклонны, он мог бы наткнуться на Черную Рыбу или соблазнить Берика Дондарриона на опрометчивую атаку.
Они ехали вдоль Вдовьего ручья, когда опустился закат. Джейме подозвал своего заложника и спросил, где здесь ближайший брод, и мальчик провел их туда. Пока колонна переходила мелкие воды, солнце скрывалось за парой травяных холмов. 'Это и есть Титьки', — объяснил Хостер Блэквуд.
Джейме вспомнил карту лорда Бракена.
— Между теми холмами есть деревня.
'Пеннитри', — подтвердил паренек, — 'Мы можем остановиться там на ночь'. Если там окажутся местные, может, они знают что-то о сире Бриндене или прочих разбойниках. 'Лорд Джонос что-то говорил о том, чьи эти Титьки', — припомнил он, обращаясь к мальчишке-Блэквуду, пока они ехали к темнеющим холмам и последним дневным лучам. 'Бракены называют их так, а Блэквуды этак'.
— Да, мой лорд. Уже сотню лет или около того. До этого, это были Материнские Титьки или просто Титьки. Там их две и считалось, что они напоминают…
'Да уж вижу, что они напоминают', — Джейме вдруг понял, что снова думает о женщине из палатки, о том, как она пыталась спрятать свои крупные, темные соски. 'И что же изменилось сотню лет назад?'
— Эйегон Недостойный выбрал Барабару Бракен своей любовницей, — ответил книжный мальчик, — Поговаривали, что она была очень полногрудой девкой и, однажды, когда король посещал Стоун Хедж, он отправился на охоту и увидел Титьки и… назвал их в честь своей любовницы'. Эйегон Четвертый умер задолго до рождения Джейме, но он достаточно знал об истории его правления, чтобы догадаться, что случилось дальше. 'Но позже он бросил девицу Бракен и взял другую, из Блэквудов, так оно было?'
'Леди Мелиссу', — подтвердил Хостер, — 'Ее обычно называли Мисси. У нас в богороще есть ее изваяние. Она была куда красивее Барбы Бракен, но стройнее, и говорят, что Барба называла Мисси плоской, как мальчишка. Когда король Эйегон прознал об этом, он…'
'…подарил ей сиськи Барбы', — рассмеялся Джейме. 'Как началась вся эта вражда между Блэквудами и Бракенами? Сохранились об этом записи?'
'Да, мой лорд', — сказал мальчик, — 'Но некоторые из них писались нашими мейстерами, а другие — их, и притом через столетия после самих событий, которые теперь заносились в хроники. Все восходит к веку героев, Блэквуды тогда были королями. А Бракены — мелкими лордами, которые славились разведением лошадей. И вместо того, чтобы платить королю дань, они на золото, вырученное за лошадей, покупали наемников и пытались свергнуть его'.
— Когда это все произошло?
— За пять сотен лет до появления Андалов. А если верить Правдивой Истории (?) — то и за тысячу. Только вот никто не знает, когда Андалы пересекли узкое море. В Правдивой Истории говорится, что с тех пор минуло четыре тысячи лет, а кто-то из мейстеров говорит — только две. Вплоть до определенного времени в прошлом, все летоисчисление весьма туманно и неопределенно, а все исторические факты обретают туманность легенды.
Тириону бы этот мальчик понравился. Они могли бы проболтать от заката до рассвета, споря о прочитанных книгах. На секунду он забыл всю свою злость на брата, пока не вспомнил о том, что Бес натворил. 'Итак, вы соперничаете из-за короны, которую одни отобрали у других, когда в Кастерли Рок еще сидели Кастерли, правильно я понял суть? Короны королевства, которое исчезло тысячи лет назад?', — он тихо рассмеялся, — 'Все эти годы, войны, короли… лучше б кому-то из вас пришло в голову заключить мир'.
'Некоторые так и делали, мой лорд. На самом деле, многие. Мы сотню раз заключали с Бракенами мир, часто он закреплялся браком. В каждом Бракене есть кровь Блэквудов, и наоборот. Старый Королевский мир продлился полвека. Но потом случилась новая ссора, старые раны открылись и снова закровоточили. Так оно всегда и бывает, говорит мой отец. Пока люди помнят обиды своих предков, мир не будет вечным. Так и продолжается век за веком, мы ненавидим Бракенов, а они нас. Мой отец говорит, что конца этому не будет'.
'Может, конец и наступит'.
— Как, милорд? Отец говорит, что старые раны никогда не лечатся.
— У моего отца тоже была поговорка. Никогда не рань врага, если можешь убить его. Мертвые не требуют отмщения.
— Их сыновья требуют, — извиняющеся произнес Хостер. — Если не убить и их. Спросите об этом Кастерли, если не верите мне. Спросите лорда и леди Тарбек или Рейнов из Кастамере. Спросите принца Драконьего камня.
На мгновение густые красные облака, венчающие западные холмы, напомнили ему о детях Рейегара, завернутых в кровавые плащи.
— Поэтому вы убили всех Старков?
— Не всех, — сказал Джейме. — Дочери лорда Эддарда живы. Одна недавно вышла замуж. Другая… — Бриенна, где ты? Нашла ли ты ее? — … если боги будут добры, она забудет, что была Старком. Она выйдет замуж за какого-нибудь дородного кузнеца или круглолицего трактирщика, наполнит дом детьми, и ей никогда не придется бояться, что какой-нибудь рыцарь может явиться, чтобы разбить их головы о стену.
— Боги милосердны, — неуверенно сказал его заложник.
Продолжай в это верить. Джейме пришпорил Честного.
Пеннитри оказалась куда большей деревней чем он ожидал. Война побывала и здесь; это подтверждали почерневшие фруктовые сады и опаленные остовы разоренных домов. Но на каждый дом, лежащий в руинах, приходилось три отстроенных заново. Сквозь сгущающиеся голубые сумерки Джейме заметил свежую солому на двух десятках домов и двери из сырого молодого дерева. Между утиным прудом и кузницей росло дерево, давшее деревне название, — высокий древний дуб. Его сучковатые корни переплетались, ныряли в землю и выходили из нее, словно клубки ленивых коричневых змей, и сотни старых медяков были пришпилены к его огромному стволу.
