— Все мы, — отвечал кролик, — Совет Господ.
Король Хиздар немного успокоился.
— Тогда за нарушение мира несет ответственность каждый из вас.
На это ответил юнкаец в доспехе:
— Мир не был нарушен. Кровь за кровь, жизнь за жизнь. В знак доброй воли мы вернем вам троих заложников.
Железные ряды за его спиной разомкнулись. Вперед вытолкнули троих мееринцев — мужчину и двух женщин.
— Сестра, — чопорно сказал Хиздар зо Лорак, — Кузен и кузина.
Он указал на кровавую голову:
— Уберите это с наших глаз.
— Адмирал был морским человеком, — напомнил ему сир Барристан, — Может быть, Ваше Великолепие попросит юнкайцев вернуть нам его тело, чтобы бы могли упокоить его в волнах?
Лорд с кроличьими зубами махнул рукой:
— Если это угодно Вашему Великолепию, да будет так. В знак нашего уважения.
Резнак мо Резнак шумно прочистил горло.
— Не сочтите за оскорбление, но, насколько я помню, Ее Почтение королева Дейенерис выдала вам… э… семеро заложников. Остальные трое…
— Остальные останутся нашими гостями, — объявил юнкаец в доспехе, — До тех пор, пока драконов не уничтожат.
В зале опустилась тишина. А затем ропот и бормотание, проклятия шепотом, молитвы шепотом, копошащиеся в улье шершни. 'Драконы…' сказал король Хиздар.
'…это чудовища, как могли видеть все в Яме Дазнака. Не возможен истинный мир, пока они живы'.
Резнак ответил. 'Ее Величество королева Дейнерис — Мать Драконов. Только она может-'
Кровавая Борода презрительно прервал его. 'Нет ее. Сожжена и уничтожена. Ее разбитый череп порос сорняками'.
Эти слова были встречены ревом. Одни кричали и ругались. Другие топотом и свистом выражали одобрение. В ответ Медные Бестии стали стучать древками копий по полу для того, чтобы зал успокоился.
Сир Барристан не сводил глаз с Кровавой Бороды. Он пришел разграбить город, а мир Хиздара лишил его трофеев. Он сделает что угодно, чтобы начать кровопролитие.
Хиздар зо Лорак медленно поднялся со своего драконьего трона:
— Я должен посоветоваться с моим Советом. Суд окончен.
— Все на колени перед Его Великолепием Хиздаром зо Лораком, Четырнадцатым этого благородного имени, Королем Миэрина, Отпрыском Гиса, Октархом Старой Империи, Хозяином Скахазадхана, Супругом драконов и Кровью Гарпии, — прокричал герольд.
Медные Бестии вышли из-за колонн и, выстроившись в ряд, стали медленно двигаться в ногу, выпроваживая просителей из зала.
Дорнийцам не пришлось уходить далеко. Как положено его статусу и званию, Квентина Мартелла расположили в Великой Пирамиде двумя уровнями ниже — в красивых комнатах со своей собственной уединенной и огороженной террасой. Возможно, поэтому он и его спутники медлили, ожидая пока уменьшится толчея прежде чем выйти на лестницу.
Сир Барристан, размышляя, наблюдал за ними. Чего бы хотела Дейенерис, спрашивал он себя. Он подумал, что знает. Старый рыцарь пошел через зал, его длинный белый плащ развевался за ним. Дорнийцев он перехватил наверху лестницы:
— Суд вашего отца никогда не был и наполовину настолько веселым, — услышал он шутку Дринкуотера.
— Принц Квентин, — обратился Селми. — Можно ли переговорить с вами?
Квентин Мартелл обернулся:
— Сир Барристан. Конечно. Мои покои этажом ниже.
Нет. 'Не мое дело советовать вам, принц Квентин…. но будь я на вашем месте, я бы не возвращался в свои комнаты. Вам и вашим спутникам следует спуститься по ступеням и бежать.'
Принц Квентин пристально посмотрел на него. 'Покинуть пирамиду'?
— Покиньте город. Вернитесь в Дорн.
Дорнийцы обменялись взглядами:
— В покоях наше оружие и доспехи, — сказал Геррис Дринкуотер. — Не говоря уже о деньгах, которые мы оставили там.
— Мечи можно заменить, — ответил Сир Барристан. — Я предоставлю вам достаточно денег, чтобы добраться назад в Дорн. Принц Квентин, король заметил вас сегодня. Ему это не понравилось.
Геррис Дринкуотер рассмеялся:
— Так нам что, бояться Хиздара зо Лорака? Вы же его видели только что. Он дрожал от страха перед Юнканцами. Они прислали ему голову, а он ничего не сделал.
Квентин Мартелл одобрительно закивал:
— Принц делает правильно, что думает, прежде чем действовать. Этот король…Я не знаю, что о нем думать. Королева также предупреждала меня относительно него, это правда, но…
— Она вас предупредила? — нахмурился Селми. — Так почему вы все еще здесь?
Принц Квентин покраснел.
— Брачный договор… '…был составлен двумя мертвецами и не содержал ни слова о королеве и о вас. Он обещал руку вашей сестры брату королевы, еще одному мертвецу. Он не имеет силы. Пока вы не появились здесь, Ее Милость не имела представления о его существовании. Ваш отец хорошо хранит свои секреты, принц Квентин. Боюсь, слишком хорошо. Если бы королева знала об этом соглашении в Кварте, она могла никогда не попасть в Залив Работорговцев, но вы прибыли слишком поздно. У меня нет никакого желания сыпать соль на ваши раны, но у Ее Милости есть новый муж и старый любовник, и похоже, что она предпочитает вам их обоих.'
Гнев вспыхнул в темных глазах принца:
— Этот гискарский лордик не подобающий супруг для королевы Семи Королевств.
'Не вам судить об этом'. Сир Барристан сделал паузу, задумавшись, не сказал ли он уже слишком много. Нет. Надо добавить и остальное. 'В Яме Дазнака еда в королевской коробке была отравленной. Это лишь дело случая, что всю ее съел Силач Белвас. Голубые Грации говорят, что только размер и необычайная сила спасли его, но смерть была совсем рядом. Даже сейчас он еще может умереть'.
На лице принца Квентина отразилось явное потрясение:
— Яд… для Дейенерис?
— Для нее или Хиздахра. Или для обоих. Хотя, это была его корзина. Его Милость сам занимался приготовлениями. Если яд его рук дело… что ж, тогда ему будет нужен козел отпущения. Кто подойдет лучше, чем соперник из заморских земель, у которого нет друзей при этом дворе? Кто подойдет лучше, чем отвергнутый королевой поклонник?
Квентин Мартелл побледнел.
— Я? Я бы никогда… вы же не думаете, что я имею какое-либо отношение …
«Это правда, или он отличный актер».
— Другие могут, — сказал сир Барристан. — Красный Змей был вашим дядей. И у вас были причины желать смерти короля Хиздахра.
— Как и у других, — предположил Геррис Дринкуотер. — У Нахариса, например. Королевского…
— …возлюбленного, — закончил сир Барристан, прежде чем дорнийский рыцарь сказал что-нибудь, что могло бы запятнать честь королевы. — Ведь так вы их называете у себя на юге, в Дорне, не так ли? — Он не стал дожидаться ответа. — Принц Левин был моим Присягнувшим Братом. В те дни между рыцарями Королевской гвардии было немного секретов. Я знаю, что у него была возлюбленная. Он не считал, что в этом есть что-нибудь постыдное.
— Нет, — сказал покрасневший Квентин, — но…
