— Если Деснице Королевы будет угодно припомнить, Мудрые Господа держат нашего Героя тоже, — сказал Серый Червь.
— А так же табунщика Чхого, кровного всадника самой королевы.
— Кровь от ее крови, — согласился дотракиец Роммо. — Его нужно освободить. Этого требует честь кхаласара.
— Он будет освобожден, — сказал сир Барристан, — но прежде мы должны подождать и посмотреть, сможет ли Зеленая Милость выполнить…
Скахаз Бритоголовый ударил кулаком по столу:
— Зеленая Грация ничего не добьется. Она может быть даже сговаривается с юнканцами, пока мы сидим здесь. Соглашения, говорите вы? Договориться? О чем?'
— О выкупе, — сказал Сир Барристан. — За каждого его вес золотом.
— Мудрым Господам не нужно наше золото, — сказал Марселен. — Они богаче, чем ваши Вестеросские лорды вместе взятые.
— Однако их наемники хотят золота. Кто для них заложники? Если юнкайцы откажутся, это приведет к разногласиям между ними и их наемниками.
Или к чему-то наподобие этого, я надеюсь. Миссандея предложила ему такую хитрость. Он бы сам никогда не додумался до этого. В Королевской Гавани, подкуп был прерогативой Мизинца, а задачей Лорда Вариса было провоцировать разногласия среди врагов короны. Его же обязанности были более простыми. Одиннадцатилетняя Миссандея и то умнее половины мужчин за этим столом и мудрее, чем все они вместе взятые.
— Я поручил Зеленой Грации огласить наше предложение только когда все юнкайские командиры соберутся выслушать его.
— Все равно они откажутся, — настаивал Саймон Полосатая Спина. — Они скажут, что хотят смерти драконов и восстановления короля.
— Молюсь, что вы ошибаетесь.
И боюсь, что вы правы.
— Ваши боги слишком далеко, сир Дедушка, — сказал Вдовец, — Не думаю, что они слышат ваши молитвы. А когда юнкайцы пришлют старуху обратно, плюнуть вам в глаза, что тогда?
— Огонь и кровь, — сказал Сир Барристан, тихо-тихо.
На мгновение все притихли. Затем Бельвас-Силач хлопнул себя по животу и сказал: 'Это лучше чем печень и лук'. Скахаз Бритоголовый пристально посмотрел через глаза на своей волчей маске и сказал: 'Ты нарушишь мир, установленный королем Хиздаром, старик?'
— Я разрушу его.
Однажды, давным-давно, принц назвал его Барристаном Отважным. Часть его все еще была внутри его.
— Мы установили маяк на вершине пирамиды, где раньше стояла Гарпия. Сухая древесина, пропитанная нефтью и закрытая от дождя. Когда придет час, а я буду молиться, чтобы этого не случилось, мы зажжем этот маяк. Огонь будет вашим сигналом к атаке.
У каждого будет своя роль, поэтому каждый должен быть готов в любое время дня и ночи. Мы уничтожим наших врагов или будем уничтожены сами.
Он поднял руку, подавая сигнал своим оруженосцам.
— Я подготовил несколько карт, чтобы показать расположение наших врагов, их лагеря, осадные линии и катапульты. Если мы сокрушим работорговцев, их наемники забудут про них. Я знаю, что у вас есть вопросы и предложения. Озвучьте их сейчас. По окончанию совета у нас должна быть единая цель и единый план.
— Тогда было бы неплохо послать за едой и напитками, — предложил Симон Полосатая Спина, — Это займет некоторое время.
Это заняло все оставшееся утро и большую часть дня. Капитаны и командиры спорили вокруг карты как рыбачки за ведро крабов. Слабые и сильные точки, где лучше расположить их небольшое количество лучников, использовать ли слонов для прорыва через юнкайцев или оставить их в резерве, кому отдадут честь возглавить первое наступление, развернуть ли кавалерию на флангах или в авангарде.
Сир Барристан позволил высказаться каждому. Тал Торак считал, что они должны идти на Юнкай как только прорвут линии противника; Желтый Город будет практически беззащитен и у юнкайцев не будет выбора, кроме как снять осаду и следовать за ними. Пятнистая Кошка предложил послать вызов врагу и сразиться с их чемпионом. Бельвасу-Силачу понравилась эта идея, но он настаивал, что сражаться должен именно он, а не Кошка. Граф Камаррон предложил захватить суда, находящиеся вдоль побережья и использовать Скахазадан чтобы доставить триста бойцов в тыл юнкайцам. Все были согласны с тем, что Безупречные — их лучшие солдаты, но все спорили о том, где их разместить. Вдовец хотел использовать евнухов как железный кулак, чтобы разбить центр обороны юнкайцев. Марселен считал, что их лучше расположить по обеим сторонам линии наступления, где они бы могли отбить любую попытку противника обойти их с флангов. Симон Полосатая Спина хотел разделить их на три части и разделить между тремя отрядами вольноотпущенников. Его Свободные Братья храбры и рвутся в бой, утверждал он, но без поддержки Безупречных он опасался, что у его новобранцев не хватит дисциплины, чтобы выстоять против закаленных в боях наемников. Серый Червь сказал лишь, что Безупречные будут повиноваться любым приказам.
И когда все было обсуждено, оговорено и решено, Симон Полосатая Спина задал последний вопрос.
— Будучи рабом в Юнкае, я помогал своему хозяину заключить сделку с вольными отрядами и видел выплаты их вознаграждения.
Я знаю наемников и я знаю, что Юнкай не сможет выплатить им достаточно, чтобы они вступили в бой с пламенем дракона. Поэтому я спрашиваю вас… если мы не заключим мир и начнется битва, прилетят ли драконы? Присоединятся ли они к битве?
'Они придут', — мог бы сказать сир Барристан. Их приведут шум, крики, вопли и запах крови. Это привлечет их на поле боя, также как и рев из ямы Дазнака привлек к алым пескам Дрогона. Но когда они придут, будут ли они отличать одних от других? Почему-то он так не думал. Поэтому он произнес лишь:
— Драконы будут делать то, что делают драконы. Если они прилетят, одной лишь тени будет достаточно чтобы испугать работорговцев и обратить их в бегство.
Затем он поблагодарил и отпустил их всех.
Серый Червь задержался после того, как остальные ушли.
— Они будут готовы, как только сигнальный огонь загорится. Но Десница должен знать, что когда мы начнем атаку, юнкайцы убьют заложников.
— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это, мой друг. У меня есть…идея. Но прошу извинить меня. Пришло время сообщить Дорнийцам о смерти их принца.
Серый Червь склонил голову.
— Он повинуется.
Сир Барристан взял двух вновь посвященных рыцарей с собой в подземелья. Скорбь и чувство вины легко сводят людей с ума, а оба они, и Арчибальд Айронвуд (Железнолес?), и Геррис Дринкуотер (Пейвода?), были причастны к гибели своего друга. Однако, перед самой дверью камеры сир Барристан попросил Тама и Рыжего Ягненка подождать снаружи, а сам вошел внутрь сообщить дорнийцам, что агония принца окончилась.
Сир Арчибальд, лысый здоровяк, не говорил ничего. Он сидел на краю соломенного тюфяка, уставившись на свою забинтованную льном руку. Сир Геррис ударил по стене кулаком.
— Я говорил ему, что это дурацкая затея. Я умолял его вернуться домой. Ваша сучка королева
