брата вину за смерть нескольких человек до тех пор, пока не объявятся более или менее реальные доказательства. Как бы там ни было, сейчас в нем боролись два желания: постучаться в квартиру номер двадцать шесть или все же дозвониться Леонченко. А может, в обход следователя вызвать наряд? Правда, долго придется объяснять, что к чему, еще примут за одержимого манией преследования, и вместо наряда пришлют «скорую».
Нет, этот вариант отпадал. Может, все же рискнуть, и попробовать самому взять преступника? А что, монтировка в багажнике, подойти к двери, позвонить, и как только откроют — сразу по кумполу. Главное — элемент внезапности.
Выдержав еще несколько минут борьбы с самим собой, Алексей наконец решился. Монтировку он завернул в старый номер «Приволжских вестей», который невесть как завалялся в багажнике. Убедившись, что сверток не смотрится агрессивно, он непринужденной походкой направился через дорогу.
Во дворе дома на лавочке сидели только две молодые мамаши с колясками, о чем-то мило болтавшие между собой. Алексей прикинул, что если исключить первый этаж, оккупированный тремя конторами, то остаются по пять жилых этажей в каждом подъезде. На этаже от трех до четырех квартир, дай бог, не коммуналки, иначе легко запутаться. Следовательно, в любом случае двадцать шестая квартира находится во втором подъезде.
Однако с проникновением в подъезд возникла непредвиденная сложность в виде кодового замка.
— Что будем делать? — спросил сам себя Клёст.
И кинул взгляд в сторону молодых мамаш. Может, товарки выручат, подскажут заветные цифры? Хотя он на их месте поостерегся бы вот так вот пускать в подъезд незнакомого человека, мало ли что, террористов сейчас хватает.
Однако и мамочки не спасли ситуацию. Одна оказалась жительницей первого подъезда, а вторая — четвертого, и код на двери для них представлял такую же загадку.
В отчаянии Алексей встал возле двери второго подъезда, в надежде, что кто-нибудь оттуда выйдет, и он успеет проскочить внутрь. Между делом попробовал еще раз прозвонить Леонченко, но абонент по- прежнему был недоступен. Интересно, какого хрена он вообще отключил аппарат?!
Простояв несколько минут, Алексей неожиданно вспомнил слова Чикатило. Тот в приступе разговорчивости как-то сказал, что может открыть любой кодовый замок. После недолгих уговоров даже согласился поделиться секретом.
— Присмотритесь как следует к кнопкам, — хитро ухмыляясь, сказал криминалист. — На которые чаще жмут — те и стерты больше.
И вот теперь Клесту выпал шанс проверить это утверждение на практике.
Он наклонился, разглядывая выпуклые металлические кнопки. Действительно, кнопки под цифрами «два», «шесть» и «восемь» гляделись более потертыми, чем остальные. Затаив дыхание, он нажал на все три одновременно…
С той стороны раздался глухой щелчок, Алексей дернул дверь на себя и она покорно распахнулась. Он ужом проскользнул внутрь, в темную прохладу коридора. Из просторного вестибюля, пол которого был выложен мозаичной плиткой, наверх вела широкая лестница. Чугунные перила свидетельствовали о том, что в свое время здесь жили не простые люди, а, вполне возможно, партноменклатура. Не исключено, что и сейчас здесь обитают их дети и внуки. А что еще вероятнее, большую часть огромных квартир с высокими потолками поскупали «новые русские».
Алексей уже занес ногу над первой ступенькой, когда наверху послышался шум открываемой двери. Долю секунды он размышлял, как поступить, а затем предпочел за лучшее нырнуть под лестницу, где стояли подростковый велосипед и швабра с ведром.
Жилец спускался не торопясь, достигнув первого этажа минуты через две. Это оказалась сгорбленная старушка с пустой авоськой в руках. Наверное, отправилась за хлебом или молоком, тратить свою скудную пенсию.
Когда дверь за ней закрылась, Алексей рванул вверх по лестнице. На каждом этаже было по три квартиры, как он, собственно, и предполагал, а двадцать шестая располагалась на предпоследнем этаже.
Клёст замер перед обитой простым дерматином дверью, на которой не было даже глазка. По сравнению с соседними, — металлическими, обделанными деревом — она выглядела весьма непрезентабельно. Он уже собрался жать на кнопку звонка, но в последний момент остановился.
А вдруг в этой квартире живет не убийца трех человек (это еще не считая матери), а вполне нормальная семья? И на кого он тогда будет похож, размахивающий у них перед носом железякой? С другой стороны, прежде чем открыть не оборудованную глазком дверь, большинство людей сначала интересуются, кого это там принесло. А он даже не подготовил сколь-нибудь правдоподобной версии. Не сантехником же представляться, в конце концов.
Тогда кем?
Он мысленно окинул себя взглядом. Клетчатая рубашка, немного потертые джинсы, кроссовки… В таком виде он в лучшем случае сойдет за сотрудника сетевого маркетинга. Правда, что он может предложить? Ни чудо-аппарата для измерения давления, ни суперсоковыжималки, ни прочей хрени китайского производства под рукой у него не было. А обычная монтировка вряд ли кого из потенциальных покупателей может заинтересовать.
Этот вариант с большой натяжкой может прокатить, если дверь откроют, и из квартиры выглянет ничем не запятнавшие себя примерный семьянин или домохозяйка. Они могут обратить внимание на его внешний вид и поинтересоваться целью его визита. Если же дверь распахнет предполагаемый преступник, то придется обойтись без церемоний. Монтировкой в лоб — и вязать, пока не очухался.
Ну а если он не откроет дверь, поинтересовавшись через обитый дерматином лист ДСП, кто это топчется на пороге? Лепить, как говорится на арго, горбатого про сетевой маркетинг? Скорее всего, пошлет просто куда подальше. И что тогда? Не ломать же дверь, в конце концов…
Зависеть от случая не хотелось. Может, еще разок попробовать звякнуть Витьке? Должен же он когда-нибудь включить телефон.
Звонить Алексей отправился лестничным пролетом выше. Положительного исхода не ожидал, и поэтому, когда в трубке пошли длинные гудки, почувствовал, как по телу пробежала волна адреналина.
— Да, Леша.
— Елки-моталки, Вить, я тебе полчаса дозвониться не мог…
— Ну извини, имею я право спокойно в кафе пообедать? А что случилось-то?
— Знаешь, где я сейчас нахожусь?
И он вкратце рассказал о своей теории пребывания настоящего убийцы в доме, на первом этаже которого находился глазной кабинет доктора Петухова.
— Блин, а ведь твоя догадка и в самом деле может оказаться верной, — сказал Леонченко. — Ты там пока особо не высовывайся, я с группой приеду минут через двадцать-тридцать.
— Хорошо. Квартира, как ты помнишь, двадцать шесть, третий этаж. Код двери «два», «шесть», «восемь».
Следователь с тремя бойцами группы захвата прибыл через тридцать шесть минут. По лестнице они поднялись быстро и бесшумно. У двери их уже ждал Алексей, по-прежнему не расстававшийся с монтировкой.
— Ну как, все спокойно? — спросил Леонченко. — А мне еще пришлось санкцию выпрашивать, еле выклянчил. Ты давай, звони, если что, представься… представителем какого-нибудь кандидата в депутаты. Как раз выборы в гордуму идут, тебе поверят.
Надо же, еще одна версия — причем рожденная с ходу — его пребывания перед дверью с номером двадцать шесть. Алексей нажал на кнопку звонка, с той стороны обыденно, без всяких наворотов, тренькнуло. Затем наступила тишина. А еще через примерно полминуты раздался негромкий, вкрадчивый мужской голос:
— Кто?
Клёст переглянулся с Виктором и выдал заготовленную фразу:
— Здравствуйте, откройте, пожалуйста. Мы собираем подписи в поддержку кандидата в депутата
