одном из участков дороги гаишник и попытался его тормознуть, взмахнув жезлом.
До западной окраины города Алексей добрался через двадцать минут. Завизжав тормозными колодками, «Жигуль» замер перед двухэтажным, зияющим выбитыми окнами бараком. Жильцов дома давно уже расселили, и он был предназначен на слом, однако равнять его с землей пока не спешили.
Клёст рванул в сторону подвального пристроя, крыша которого косо спускалась до самой земли. С помощью предусмотрительно захваченной монтировки он сорвал замок. Пощелкал выключателем, однако дом был либо обесточен, что скорее всего, либо в подвале не осталось ни одной целой лампочки. Как бы там ни было, пришлось воспользоваться карманным фонариком.
Ступеньки уходили вниз метра на три, после чего начинался ровный земляной пол. Стены подвала были обложены древним, красноватого оттенка кирпичом, и метра через три чередовались не менее древними дверями. Судя по всему, погреба были просторными, вмещавшими всякую ненужную утварь и десятки банок с консервированными овощами. Сверху свисали нити паутины, и чтобы не собрать их макушкой, приходилось идти, вобрав голову в плечи.
Скудный луч фонарика метался впереди. Алексей молился про себя, чтобы батареек хватило хотя бы минут на пятнадцать, хотя и помнил, что покупал их не так уж и давно, а пользовался фонариком после покупки элементов питания всего-то, кажется, один-единственный раз.
Когда же кончится этот чертов коридор?! Он то и дело порывался крикнуть, позвать Оксану, однако, покопавшись в памяти Зиновия, помнил, что рот у нее заклеен скотчем, и ответить она ему не сможет.
Тем неожиданнее был для него раздавшийся из темноты слабый, хрипловатый окрик:
— Кто там?
Господи, Оксана! Это, несомненно, был ее голос, он не мог ошибиться.
— Это я, Алексей! Сейчас, милая, я уже рядом…
Он бросился вперед чуть ли не бегом, и через несколько секунд уперся в конец коридора. Оксана была привязана к столбу… цепями, а ее ноги по колено тонули в ветоши, пропитанной каким-то горючим составом. Здесь же стояла пластиковая канистра с легковоспламеняющимся веществом, к которой был примотан скотчем некий загадочного вида прибор с циферблатом. Этот ублюдок, оказывается, еще что-то соображал и во взрывном деле.
— Алеша, Алешенька!.. — всхлипнула Оксана. — Любимый, я знала, что ты обязательно придешь… А где Митя, что с ним? Он увел Митеньку куда-то, что он с ним сделал?..
— Оксана, успокойся, с Митей все нормально, — стараясь говорить ровно, сказал Клёст. — Сейчас я освобожу тебя, и мы отправимся за Митей.
Он не хотел рисковать, пытаясь обезвредить устройство с часовым механизмом. Из воспоминаний Хорькова он помнил, как ставилось устройство, но вот как его обезвреживать… Поэтому он вновь прибегнул к помощи монтировки, и через несколько минут Оксана оказалась на свободе. Первое, что она сделала, это кинулась к нему на шею и разрыдалась:
— Боже мой, ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить! Он избил меня, связал, и затолкал в машину. А Митю посадил впереди, рядом с собой. Еще сказал ему, что мы поехали кататься, а с мамой он просто играет… Господи, что же мы стоим? Ты сказал, что с Митей все в порядке…
— Да, успокойся, милая, с ним все в порядке. И мы сейчас поедем за ним. Правда, твой внешний вид… Впрочем, ерунда, не думай об этом.
Выглядела Оксана и впрямь не самым лучшим образом. Платье в нескольких местах разорвано, под глазом красовался огромный синяк… Да еще домашние тапочки на ногах. И тем не менее сейчас она была для него прекрасней всех красавиц в мире. Которой, кстати, пришлось пережить столько, что не приведи бог никому. Сначала в гробу побывала, затем едва не сгорела, а тут еще неизвестно что с сыном…
— Что же мы стоим, Митю спасать надо! — крикнула она, словно прочитав мысли Алексея, и побежала по коридору к выходу.
Клёст кинулся следом, забыв о канистре с легковоспламеняющейся жидкостью и часовом механизме. В конце концов, дом готовится под снос, и если он и сгорит, то ничего страшного в этом не будет.
На этот раз двигатель «Жигуленка» не стал показывать характер, заурчав после первого поворота ключа.
— Куда мы едем? — спросила Оксана, нетерпеливо ерзая рядом с ним на переднем сиденье.
— На улицу Фрунзе, отсюда минут пятнадцать ходу, — бросая взгляд на часы, сказал Клёст. — У нас в запасе еще почти час.
Глаза Оксаны расширились, она вцепилась в рукав Алексея, отчего руль дернулся, и машина едва не влетела в фонарный столб.
— Ты что?!
— Что значит почти час? Что ты имел в виду?
— Да все будет нормально… Оксан, я сейчас не буду тебе ничего объяснять, просто доверься мне. Хорошо?
Оксана молча кивнула, хотя чувствовалось, что сдерживает она рвущиеся наружу с огромным трудом.
На этот раз им повезло куда меньше.
— Водитель автомашины «Жигули» номер 28–31, немедленно остановитесь! — раздалось откуда-то сзади.
Несколько секунд Алексей мысленно пережевывал фразу, и только потом до него дошло, что это именно его транспортное средство имел в виду представитель ГИБДД, огласивший округу усиленным через динамик голосом.
Похоже, давешний гаишник запомнил-таки номера машины Алексея, доложил куда следует, и теперь на непокорный «Жигуленок» объявлена настоящая облава. И что прикажете делать? Тормозить, тратя драгоценные секунды на объяснения, если его вообще станут слушать… А то, чего доброго, заломят руки за спину, да еще и по физиономии настучат.
Как назло, удостоверения с собой у него не было. Пока докажешь, кто ты и что ты, пока пропустят через базу данных… одним словом, пройдет столько времени, что про спасение ребенка можно будет и забыть.
Ну уж нет, врете, господа гаишники! В расточенном движке моей машины вполне хватит мощности посоревноваться с вами в скорости. Посмотрим, на что годится ваша «десятка» против моей «шестерки».
Клёст утопил педаль газа до упора, одновременно перекидывая рычаг коробки скоростей с третьей в четвертую позицию. Мотор взревел, словно раненый зверь, и скромное изделие волжского автозавода понеслось по трехрядной полосе, заставив опешившего водителя ехавшей параллельно «Мазды» испуганно притормозить. Висевшая в зеркале заднего обзора белая «десятка» с синей полосой на боку стала резко уменьшаться в размерах. Впрочем, продолжалось это недолго, вскоре преследователи стали хоть и медленно, но все же приближаться.
— Вот уроды!
Клёст резко вывернул руль, сворачивая на второстепенную дорогу. «Десятка» едва не пролетела поворот, вписавшись в него лишь в последний момент.
— Водитель «Жигулей», немедленно остановитесь! Это приказ. Иначе мы будем вынуждены открыть огонь.
А ведь и правда откроют, подумал Алексей. Впрочем, сначала наверняка начнут стрелять по колесам, и вполне возможно, даже попадут. В любом случае, это грозит серьезной задержкой, теперь-то, после такой погони, обозленные менты не станут миндальничать, повяжут, как пить дать, а заодно, глядишь, и пару ребер сломают. Да-а, веселая перспектива.
Он покосился на Оксану. Та, казалось, впала в ступор, глядела остекленевшим взглядом прямо перед собой, лишь изредка помаргивая, когда машину подкидывало на кочках или заносило на особо крутых виражах.
Неожиданно пришедшая в голову мысль показалась ему на первый взгляд дикой. Однако еще через пару кварталов, когда раздался предупредительный выстрел в воздух, он понял, что это едва ли не единственно возможный в данной ситуации выход.
— Оксана, — громко сказал он, вписываясь в очередной поворот, — слушай меня внимательно.
