— Я вам не подхожу? — с надеждой спросил я.
— Он нам не подходит? — с еще большей надеждой спросил Колобок.
— Интересно, дождь будет или нет? — без особой надежды на ответ спросило дерево.
— Отставить веселье! — рявкнул Кащей. — Ты подходишь. Он подходит. Все подходят. Никакого дождя в ближайшие три дня. А теперь внимательно: в нашем Царстве-Государстве появился маньяк.
— Кащейчик, да ты что? Маньяк? Тю! — Колобок был беспечен, как птица. — Какой-то…
— Не какой-то, а забирающий волшебную силу АНТИСКАЗКАМИ. Сидит, например, он в трактире и рассказывает антисказку. С виду вполне обычная сказка, но не просто с плохой, а с ужасной концовкой, высасывающей жизни у всех ее участников. В общем, Глыму нужно будет его поймать и обезвредить. Иначе жизни нам осталась без году неделя.
После этой оглушаюшей фразы, произнесенной Кащеем с воистину равнодушной миной, мне сразу захотелось сделать одну вещь.
Глава восьмая
Какую такую вещь мне захотелось сделать после оглушающей фразы Кащея?
А вот какую — сбегать кой-куда, чтобы вернуться помолодевшим. В туалет мне захотелось, сразу и бесповоротно, дорогие граждане, а главное — друзья. Другой реакции на то, что лишь от тебя зависит судьба целой страны, от обычного человека ждать не приходится.
— Только не здесь, — торопливо сказал Кащей. — Не будем осквернять это… ммм… хотя, впрочем, если очень хочешь, то оскверняй. Свалка все-таки.
— Не желаю, — сердито сказал я. — Перехотел.
— Вся эта ерунда с Джинном, Колобком и прочими — лишь разминка перед настоящими Пакостями. Ведь маньяк — он на то и маньяк, чтобы побольше Напакостить. Причем — и я в этом очень уверен — сам он полагает, что совершает благие дела.
— Ты даешь! Ладно, мы не спрашиваем, как ты додумался про маньяка, но рассуждать об особенностях характера явно гипотетического существа может только большой-большой художник.
— А я художник, — сухо поведал Големыч. — У меня даже три картины в Арбитраж взяли.
— Арестовали имущество? — высказал страшную догадку я. — А самого посадят скоро?
— Кто меня арестует? — фыркнул Кащей. — Кто меня посадит? Я же ставленник! А значит — ЭнЗе! Перевожу специально для тебя — Неприкосновенный Зе.
— Тогда уж Неприкосновенный Ке, — сказал Колобок. — Зе — это Змиулан.
— Я не знаю, кто там Ке, кто Зе, — призвал к порядку я. — Только давайте вернемся к дикому маньяку.
— Давайте, — согласился Кащей. — Итак: как я пришел к такому выводу? Это все дедукция, любезные мои.
— Это, случайно, не в честь твоего папки назвали? — спросил я очумевшего от подобного вопроса Колобка.
— Нет. А что вдруг?
— Ну, ты же — Дедушкович по паспорту. А тут — дедукция. Значит?
— Ничего это не значит! — взорвался Колобок. — Это выходит 'дедовщина' тоже от моего папы пошла?
— Ну, почем знать…
— ЧТО?!!
— К порядку! — воззвал Кащей. — Что за наветы, в самом деле, Глым? Быстро миритесь!
— Может, нам еще и поцеловаться? — хмуро сказал я.
— Беее! — отреагировал Колобок.
— Не в губы, — быстро сказал Кащей.
— Достаточно, — мне тоже надоело свариться, хотя, будем честными, я все и затеял. — Что там за дедукция?
— Это такой метод выстраивать целое из целой цепочки частностей, — важно произнес Тощей. — Сам придумал. Верите?
Он прищурил свои острые глаза и выпятил челюсть.
— Верим, — торопливо закивал я. — Ох, как верим. Зубы на место верни, пожалуйста.
— Что, страшно?
— Не то слово. Колобок вон чуть не прыснул.
— ЧТО?!!!
— Ух, — Кащей утер пот и широким жестом запечатал нам рты. — Вот так уже лучше. Сейчас я вам немного расскажу про дедукцию…
Но продемонстрировать нам словесные чудеса Кащею помешали. Помешал ему внезапно затрепыхавшийся в воздухе… петух.
Самый обыкновенный петух, только огненно-желтого цвета.
Только в отличие от обычных петухов никаких 'кукуреку' от него мы не услышали.
Петух заорал:
— КАЩЕЕЕЙ! Шухер! Срочное сообщение!
— Давай, — сухопарая костяшка сложила колени циркулем и уселась на землю, внимать.
Я мог дать пня против коня, что петушиная морда в мгновение ока видоизменилась и стала физиономией какого-то старика с окладистой рыжей бородой.
— Из дворца сообщают, — сказал петух басом. — Признал?
— А то, — Кащей слабо склонил голову. — Царю-батюшке мое нижайшее.
— Не до того, — проворчал царь. — Слушай, Кащей, хоть и непривычно мне такое говорить именно тебе, но помощь требуется.
— Маньяк? — уточнил костлявый.
— Во-во, — затряслась рыжая борода. — Он самый. А кто это?
— В смысле — Антисказочник? — вспомнив, с кем говорит, поправился Кащей.
— Его зовут Маньяк?
— Да, — не желая вступать в объяснения, согласился Кащей.
— А по батюшке?
— По батюшке я бы его послал через три колена, — сухо обронил Кащей. — Погодите-ка. Откуда про его узнали?
Петух загоготал.
— Дак на то я и царь, стороны сей государь, чтобы знать, что и где творится.
— Понятно, — немного подумав, сказал Бульдожий Зуб. — Дерево. Корни оборву.
— Оно же не виновато, — сказал петух. — Это у него приказ такой. Мой собственный. Эх, как вы с Шаманом-то…
— Шпионить за Сказочником?! — загремел Кащей.
— Не шпионить, а присматривать. Имею право. Царь я или не Царь?
— Царь ты дрожащий, только право и имеешь, — заметил Кащей.
— Да я… Да я щас как пошлю все свою дружинушку хоробрую! — защищался Царь.
— И что? Что она сделает с Антисказочником? Он ее в консервы закатает и еще перчиком так сверху!
И подлец Кащей вдобавок продемонстрировал, как будет посыпать перчиком закатанную в банки дружину зловещий Маньяк.
— Пантомима хорошая, — кивнул Царь. — Только ты мне никак сказать не даешь…
