применю киянку. А рука у меня быстрая, — я вновь вспомнил про индейцев и решил сострить, — и верная.
Скелет подвигал бульдожьей челюстью, после чего несколько грустным голосом сказал:
— Вы получите все необходимые объяснения, когда мы прибудем на базу.
— Как же вы сможете дать мне объяснения, с базы-то, — пожал плечами я. — По телефону?
Человек-бульдог вздохнул.
— Брошу эту работу к чертовой матери, — сказал он в сторону. — Брошу, и все.
— Платят мало? — посочувствовал я.
— Достаточно. Проблема в другом. Слишком много весельчаков развелось в последнее время. Им говоришь, что необходимо проследовать на базу, а они начинают сыпать остротами.
— Я так понял, это в мой огород камешек? — уточнил я.
Скелет ничего не сказал.
— Ну тогда я вас сейчас крупно обрадую, — я демонстративно уселся на бочку с капустой. — Никуда, ребятки, я с вами не проследую, пока не получу все — как вы сказали? — необходимые объяснения прямо здесь и прямо сейчас. Все.
— Ладно, — бульдожья челюсть вновь пришла в движение. — Если вы горите желанием подольше пообщаться с бочкой тухлой капусты — извольте. Парой минут мы располагаем.
— А лично я до пятницы совершенно свободен, — заметил я. — Так что можно не спешить. И капуста вполне приличная, между прочим. Откушать изволите?
— Благодарствуйте, я дома пообедамши, — кротко сказал человек-кость и сделал знак своим напарникам. Они с быстротой молнии ухватили меня за руки и ловко скрутили их за моей же спиной — аж хруст пошел. Я даже не успел пустить в ход киянку.
— Подлецы! — взревел я. — Ка-ак не сты-ыдно! Это частная территория, не имеете права, я могу и буду жаловаться…
— Это не поможет. С того момента, как мы появились здесь, это уже не ваш подвал.
— Ой! А чей же тогда? Уж не ваш ли?
— Нет, не мой. Общий. Точнее, здесь теперь располагается пункт по применению колдовства, чародейства и магии.
— Сокращенно 'ПППКЧМ'?
— Сокращенно 'Пункт', — отрезал скелет, наклонившись ко мне поближе. — Для начала позвольте представиться…
— Дайте я угадаю. Вас зовут Смерть, а плащ с капюшоном вы сегодня сдали в химчистку, — я нервно захихикал.
Скелет тяжко вздохнул.
— Зовут меня Кащеем. Для вас, конечно, это имя ничего не значит, но позвольте уверить, что там, откуда я родом, это имя заставляет дрожать всех, особенно самых маленьких.
— Кстати насчет 'Кащея' — у нас так называется апельсиновый сок в таких, знаете, картонных пакетиках. И отвратительный, надо сказать, сок!
При мысли о соке у меня тяжело заворочался желудок. Попить бы не мешало. И перекусить. Старуха наверняка ужин сгоношила… Что-то давно ее не слышно, встревожился вдруг я. Не случилось ли чего?
Словно прочитав мои мысли, Кашей прищурился и сообщил:
— Вашей супруге мы отправили двойника, точную копию вас. Милый парень, ведет себя соответствующим образом. В настоящее время, — он глянул на часы, — он закончил рассказывать, как выгнал обоих инспекторов с позором, и смотрит с вашей, как вы изволите выражаться, старухой 'Чудесную полянку'.
— Ага! — завопил я. — Вот вы и попались! Я терпеть не могу это дурацкое шоу! И моя старуха прекрасно об этом знает!
— Возможно, — склонил голову бульдожий Кащей. — Но сейчас она воспринимает это как награду за вкусный ужин. И на седьмом небе от счастья.
— А может ваш супердвойник сделать вот эдак, — и я с невероятным напряжением помахал ушами, при этом лихо подмигнув полтора раза.
Никакой реакции. Что ж, видимо, там, откуда прибыла эта троица, немного туговато со старым, добрым соленым юморком.
— Ваша жена ни о чем не догадается. Средний срок эксплуатации двойника — пять лет, после чего он тихо скончается во сне, в своей постели.
— В МОЕЙ постели, между прочим! — вскинулся я. — Пять лет, это же надо! И пожить-то толком не успел, на пенсию перейти… Только-только срок годности понизили до сорока пяти лет…
— Это уже вас не касается, — сухо сказал скелет. — Вы сей же момент отправляетесь к господину Колобу. Он и займется вашим дальнейшим образованием и учебой.
— Я что, в школу пойду? — мне стало смешно.
Я представил, как здоровенный, уже изрядно поседевший дядька втискивается за парту, как первоклашка, и начинает, высунув язык от усердия, карябать в тетрадке различные палочки и колбочки.
— Неужели вам не хватило шести лет, проведенных за ленивым разбором простых предложений и зубрежкой четырех правил арифметики? — хмыкнул Кащей.
Его напарники внезапно поддержали его дружным 'Гы-гы'. Хоть что-то способно их пронять, подумалось мне.
— Вы же сами сказали про образование…
— Я имел в виду основы чародейства. Через три-четыре месяца из вас вполне может выйти неплохой сказочник первого, а то и полуторного разряда.
— Что, простите? Простите, что?
— Ска-зоч-ник, — раздельно произнес Кащей.
— Нет, какого, вы сказали, уровня? Я не разобрал.
— Он издевается, — произнес один из близнецов, слегка повернув голову к скелету.
— Это факт, — поддержал его второй.
— Ни в коем случае, — сказал я с самым простодушным выражением лица.
— Нам пора, — прервал словоизвержение напарников Кащей. — Отправляемся сейчас же. Все объяснения по прибытию на место.
— Все-все?
— Все.
— И нарисуют?
— И нарисуют.
— И выткут на коврике?
— Выткут? Ну, не знаю. Наверное, если будет необходимо… — человек-бульдог наконец-то допетрил, что над ним опять смеются, и смолк.
— А у вас кризис с Кащеями, — поведал я близнецам.
Напрасно. Кризис был и с близнецами, потому что локоть болезненно хрустнул, а в глазах немного потемнело. Ну, сейчас кое-кто у меня получит!
Я изловчился и пнул стоящего справа лысого в коленку. Тот с воплем выпустил мою руку и ухватился за потревоженную конечность. Его коллега попытался усилить захват, но я уже ухватил стоящую на полке банку с огурцами и попытался повторить трюк, в свое время так удививший одного из инспекторов — размахнулся и обрушил емкость на плешивую голову близнеца. Но к моему удивлению, ожидаемого хрюка я не услышал. Банка, что характерно, тоже не разбилась. Зато весь подвал наполнил звучный, сотрясающий стены голос Кащея:
— Мореволнуетсятрифигурынаместезамри!
Банка выскользнула из моих онемевших пальцев и, прокатившись по лысине все еще державшего меня близнеца, грохнулась на пол.
— Как? — спросил выкручивавший мне руку.
— Норма, — откликнулся растирающий колено. — Убить?
