— Ку… Куча золота! И акций нефтедобывающих компаний!
Дед в мгновение ока приоделся в багряные шелка и бархат, а баран заблагоухал, закурчавился и обзавелся золотым ошейником.
— Без мышки? — несколько озадачился Могильщик. — И мышка никуда не бежала? И ничем не махала? Очень странно.
— Была у них мышка!
— Волшебная?
— Компьютерная! Оптическая! Сама щелкала, трещала, по ночам в Интернете на бирже играла!
На холке барана тут же возникла толстая и несколько плоская светло-серая мышь с одним, воспаленно-красным глазом.
— На чем? — переспросил Могильщик, и даже ноги с плетня спустил.
— На бирже! Это такой волшебный музыкальный инструмент — восемь палочек и девять дырочек! По…
— Знаю! — воскликнул с обидой Могильщик. — Было! Поиграешь на нем…
— Не-а! Позвонишь ему…
— По телефону?
— В колокольчик! В полночь! И инструмент сам запоет, заиграет, других мышек созывает! Мышки кликают, мировой капитал все напитал, на рынке — обвал, как в горах, а дед…
— А дед — уже олигарх! — перекрикивая меня, завопил Могильщик.
— А дед спал в это время, как все нормальные люди по ночам спят. Но увидел волшебную мышку сосед, заслонила она ему белый свет! И укра…
— Украл мышку, знаю! — заорал Могильщик. — Себе взял!
Рядом с дедом-барановладельцем возник обалделого вида коренастый мужик. Оскалив зубы, он хищно потянулся к мышке.
— …Украсил он бараний хлев цветами невиданными, дарами неслыханными! И дед ему дал волшебной мышкой попользоваться, просто так. Просто так!
У барана в пасти тут же обнаружился пук цветов, которыми он тут же и захрустел. Коренастый сосед, как по мановению волшебной палочки, расцвел, заблистал златой цепью вокруг шеи и обзавелся новым армяком и лаптями. Дед же подхватил соседа под локоток, и они вприпрыжку стали носиться по траве и, время от времени нагибаясь, срывать одуванчики. Могильщик же, наоборот, как-то съежился и пожух. Кажется. И мир потихоньку начал возвращать себе свои краски.
— Это абсурд! Нонсенс! — крикнул обиженно Могильщик. — На него все можно списать, любое идиотство! Хватит, больше не играю! Мы так не договаривались! Тоже мне, бекет вшивый!
— А мы вообще никак не договаривались, — сказал я. — Хватит или продолжать? На ту беду появился в деревне Могильщик — да как появился, так и испарился!
Могильщик одарил нас на прощание полным вселенской скорби взглядом и — совершенно верно, дорогие друзья! — послушно испарился. В прямом смысле слова. Когда морок растаял — солнце засияло с прежней силой, а посреди деревни остались стоять донельзя обалделые Дед, кормящий Барана сорванными одуванами, и Сосед, гладящий по спинке волшебную Мышку.
Я вздохнул и сел.
— Отдыхайте, Глым Харитоныч, — откашлявшись, сказал Семен. — Щас я ребятишек из леса кликну — все в один миг доделаем. Вы только не забудьте сказать'… и жили они, не тужили, долго и счастливо', ага?
Глава одиннадцатая
Ага?
Конечно, ага! Сказал я все положенные слова, ни одного не пропустил. Остальные Семены, в мгновение ока появившиеся из-за деревьев, принялись гоняться за ползущими крестьянами и, с криками: 'Неправильным путем идете, товарищи!', возвращать их на путь истинный. Парочка Семенов осталась подгонять отстающих прутиками, а остальные подошли к нам и принялись наперебой благодарить меня за помощь.
Верите ли — я покраснел!
— Глым Харитоныч, — пробасил здоровенный Семен Семеныч, сильно упирая на 'о'. — Не подумайте обо мне плохо! Колобок с Кащеем тогда, видать, шибко гневливые были, вот мы вас и попужали! Не знали мы, что вы эдак-то, с первых дней, сказительством займетесь!
— Я и сам не знал! — похвастал я. — Так что, ребята, теперь мы — одна команда!
В нескольких словах я поведал Додельщикам о своем новом задании. Семены, как по команде, приуныли.
— Значит, вы еще ни в чем не разбираетесь? — вздохнул не представленный мне ранее, несколько сутулый, интеллигентного вида Семен Евсеич. — А мы-то понадеялись, что нам полноценного помощника дали.
— Я и буду полноценным, — пообещал я. — С небольшой помощью моих друзей.
— А где они? — Семен Игнатьич закрутил рыжей башкой. — Вы же один пожаловали!
Орех тут же наподдал ему кряжистым корнем.
— Вдвоем, вдвоем, конечно! И это все?
— Как — все? А вы? Вы же тоже имеете знания? Неужели не поделитесь?
Семены подобрались и принялись солидно разглаживать бороды и животы.
— Ну, кое-что мы, конечно, знаем, — сыто сказал Семен Семеныч. — Чем смогём — помогём.
— Не смогём, а смОгем, — поправил я.
— И это тоже, — не растерялся Семен-старший.
Делиться знаниями решили в одном из ближайших домиков, выбрав предварительно тот, что побольше, попросторнее. Хотя обрадованные жители Рябовки наперебой тащили нас каждый в свою хату, даже чуть до драки не дошло. Хорошо, Семен Семеныч вмешался, закатал паре драчунов в лоб, а остальным пообещал, что непременно заглянет в гости к каждому и проверит, не осталось ли какого негодяйства от окаянного Могильщика.
Мало-помалу народ рассосался, и в нашем распоряжении остался один-единственный мужичок — тот, чью хату мы выбрали для совещания, по прозванью Безносков. Он тут же засуетился, заметался, по- петушиному хлопая руками по бокам, и вскоре мне стало казаться, что этих самых Безносковых по меньшей мере человек пятнадцать. Мгновение назад он, надрываясь, тащил охапку сена для коней приехавших Семенов — глядь, он же, вопя на лезущих ему под ноги гусей, уже несется с кувшином молока и ломтем сала из сарая. Вид описанных продуктов живо напомнил мне, что я, вообще-то, набивал живот довольно давно, еще в приснопамятном ресторанчике, где говорящее дерево поглощало омерзительные ккатлетки.
Разумеется, перед началом обучения мы как следует подкрепились. 'Сытое брюхо к ученью глухо', проворчал один из Семенов — и я даже не подумал возражать! Сразу вцепился в лежащий рядом кус хлеба, подтащил к себе тарелку с окрошкой и — понеслася!
Впрочем, радушный хозяин не ограничился окрошкой. Ложки Семенов наперебой полезли в здоровенную сковороду с жареной картошечкой, лапищи хватали зеленый лучок, пузатые помидорки и пупырчатые огурчики, тыкали вареными яйцами в соль, рты беззлобно огрызались на старинные подначки вроде 'Пальцами и яйцами в соль не тыкать!' и хрумкали, хрупали, хрустели, чавкали — словом, повсеместно происходил процесс поглощения. Кто не желал глупой картохи — налегал на вкусненькую рыбку. А как же можно было забыть про грибы — жареные с картошкой, моченые, соленые, всякие разные. И заливалось все это квасом, молоком, киселем — а как же, и бутылочка запотевшая пузатенькая тоже на столике имелась! Да не одна! Да не две!
