— Ссам догадался или кто подссказал?
— Подссказал!
— Он еще и дразнитсса, — прошипел голос кольцекрада. — Может нам его ззадушшить, моя прелессть?
— С-с-с, — посмеялся я. — Попробуй. Рискни здоровьем.
— Он ззнает какой-то сссекрет? — забормотал себе под нос скрипун. — Пуссть он расскажет нам, расскажет! Мы любим сссекреты, голлум, голлум!
— Секрета нет, секрета нет, секрета никакого нет, — сердито пропел я полузабытую песенку. — Я тебя и не собирался обманывать. Я пришел за одним из твоих колечек. Отдашь его сам — не стану превращать ни в какую отвратительную штуку.
— Он не сстанет, — ядовито сказал голос. — А успеет ли он попробовать, вот вопросс? Мы оченно быстро кинемсся, оченно!
— Не надо кидаться, — попросил я. — А не то колдану. Я же великий волшебник, если кто не в курсе.
— Не может быть-сс! Ты не Кащщей, не Колобсс, да и на Ссамдурлая не похожий ссовссем! Он обманывает насс, обманывает, моя прелессть! Ззадушим его! И попробуем — мягкие ли у него коссточки, голлум…
— Вот чуть что — сразу душить, да? — я начал сердиться. — Я — новый Сказочник, что непонятно? Что непонятно?
— Ложжжь! Фальшшь! Нету Ссказочника! — прошипел кольцекрад. — Нету, яссно?
— А я тогда кто? Конь в драповом пальто?
— Не зззнаю, — с сомнением сказала темнота. — Проссто так ссюда бы никто не пришшел. А! Зззнаю! Зззмеюка прислала! Сосисска! Редисска! Навуходоносссор!
— Что ты лаешься, как доцент кафедры библиотековедения? — устало сказал я. — Может, и змея. Только она не знает, где твое обиталище. Это узнал я сам — с помощью своей великой силы! Сдавайся! Лапы вверх! И тащи сюда кольцо.
— Какое кольтссо? Мы не знаем никакого кольтсса — чесстно, моя прелессть, не знаем! — голос моментально изменился. Теперь его обладатель нудел и гундел, как шетланский инструмент волынка.
— Нет, знаешь! У тебя их масса, потому как ты — знатный кольцекрад! Только мне нужно всего одно, и как ты верно заметил — змеиное. Тащи его сюда.
— Он ззаберет у насс кольтссо, — проскулил голос.
— Ну и пусть, у насс их много, — ответил он сам себе более уверенным тоном. — Мы же уже знаем, что это — не то ссамое. С ним не иссчезаешь, оно не доставляет радоссти, никакая оно не прелессть!
— А если, а если, — захлебывался в скулеже пещерный житель, — оно вссе же то ссамое? Мы себе не просстим, нет, не просстим!
— Тогда мы найдем Ссказочника и выцарапаем изсс груди его жалкое ссердцце, голлм!
— Да, да! — кольцекрад, убедив сам себя, весело заплясал, судя по мокрым шлепкам в темноте.
— Ну так давай кольцо, да я пошел, — я протянул руку, но ощутил только пустоту.
И тут в мою ладонь вцепилась чужая — мягкая и влажная, с острыми когтями. Я еле удержался, чтобы не заорать.
— Ссначала ззагадки, — просвистел голос. — Поиграем в ззагадки!
— С какой радости?
— Таковы правила! Никто не получает от насс кольтсса за проссто так! Даже навссегда ненависстный Торбинсс играл с нами! Выиграешш — получишш!
— Ну раз Торбинс… — не имея ни малейшего понятия, о чем идет речь, я хлопнул по лапе кольцекрада. — Давай ты первый.
— Прекрассно, прекрассно, — промурлыкал голос. — Ззагадка первая — что над нами вверх ногами?
— А, это я знаю. Муха!
— Ззагадка вторая, — мгновенно среагировал голос.
— Стоп, стоп! Куда это — вторая? Моя очередь!
— По три разза, прелессть, по три разза! Вссегда так было!
— Ну раз всегда… — что-то слишком часто я соглашаюсь с этим мерзавцем, надо быть пожестче. — Только быстро, мне некогда.
— Виссит груша — нельзя сскушать, — голосу было явно противно, он даже сплюнул от отвращения. — Пакосссть какая! Лучше бы рыбка. Вкуссненькая рыбка!
— А нечестно задавать загадки с двумя ответами! — возмутился я, хотя в душе был рад, что этот ворище загадывает то, на что я знал отгадки еще в весьма юном возрасте — к примеру, именно эту задачку я решал в тот раз, когда у меня отвалился хвост.
— Пуссть он говорит оба! Оба ответа пуссть наззовет, голлм!
— Это лампочка — и еще папин нос! — торжественно выдал я.
— Носс можно сскушать! — алчно протянул голос. — Ну хорошо, лампочка тоже ссчитаетсса! Ззагадка третья: что лежит у меня в карманцах? Ха! Пусскай он поломает голову, моя прелесть, пусскай!
Над этим вопросиком я не задумался ни на миг:
— Ничего!
— Чччто? Чччто он сссказззал?!! — захрипел незадачливый задачник.
— А что слышал — ничего. Потому что живешь ты в сырой пещере, где любая одежа истлеет на раз — значит, ходишь голый, и никаких карманцев у тебя нет и быть не может!
— Уа-а-ау! — взвыл кольцекрад. — Пойма-ал! Он насс пойма-а-ал! Навссегда ненависстный поссле Торбинсса Ссказзочник!
— Моя очередь говорить загадки! — потребовал я.
— Ессли хоть на одну ответим — нипочем кольтссо не отдадим! — хлюпая носом, пробурчал голый невидимка.
— Идет, — я был уверен в успехе — Семены не подвели, посему без промедления спросил: — Кто такой — маленький, зеленый, на глубине живет, камни ест?
— Я! — быстро крикнул голос.
— Нет. Проиграл!
— У меня ещще две попытки! — завизжал голос. — Это жжаба? Волшшебная жжаба?
— Не-а, никакая не жаба. Какая же жаба — 'он'?
— Тогда это — покрывшшийся плессенью Колобсс! Это Колобсс! Он любую гадоссть съесст! Угадали? Мы угадали?
— Вот! Вам! Шиш!
— А кто это, прелессть? Кто это такой ззеленый?
— А это всего лишь маленький зеленый камнеед!
— На глубине-сс?
— Да.
— Камни ест-сс?
— Точно.
— Но таких же не бывает, нет!
— Не тебе это утверждать. Еще вчера я не знал, что существуешь, например, ты.
Голос угнетенно помолчал. Затем, в ответ на мой вопрос, продолжать ли турнир, что-то горестно голлумкнул.
— Что такое — зеленое, скользкое, висит на стене и плачет?
— Разздавленный камнеед, моя прелессть!
— Никак нет, ваша вороватость!
— Жжаба! Обычная жжаба!
— И опять-таки не жаба! Что ж ты к жабам-то привязался?
— Не любим ихсс. Одна вода, вкусса никакого.
— Третий вариант?
