новые, до сих пор не существующие вещи, но в том, что он все свое царство построил на чуде, тайне и авторитете. Труд Христа основывался на свободном выборе человека. Инквизитор же свой труд обосновал внутренним насилием. Чудо, тайна и авторитет стали краеугольными камнями этого насилия. Поэтому различие создаваемых Христом и инквизиторов порядков в том, что тайне, чуду и авторитету придавался совершенно разный смысл. Не инквизитор изобрел чудо, тайну и авторитет, но он вложил в них новый смысл, которого они не имели и не могли иметь в подвиге Христа. Эти три силы инквизитор начал использовать в своем царстве с другой целью, совершенно противоположной цели Христа. Так что же это такое -- этот новый смысл и эта другая цель?
Необходимость чуда инквизитор обосновывает склонностью человека верить по принуждению. «Так ли создана природа человеческая, чтобы отвергнуть чудо и в такие страшные моменты жизни, моменты самых страшных основных и мучительных душевных вопросов своих оставаться лишь со свободным решением сердца?» Сам инквизитор не верит в такую возможность. Он полагает, что сам человек, будучи один, не в состоянии совершенно свободно решить основные вопросы своей жизни; что он сам требует чуда, то есть требует решения, которое пришло бы к нему от другого, более могущественного, чем он сам. «Но ты не знал, -- говорит инквизитор Христу, -- что чуть лишь человек отвергнет чудо, то тотчас отвергнет и Бога, ибо человек ищет не столько Бога, сколько чудес. И так как человек оставаться без чуда не в силах, то насоздает себе новых чудес, уже собственных, и поклонится уже знахарскому чуду, бабьему колдовству…» Такое обоснование необходимости чудес показывает, как инквизитор понимает смысл и назначение чуда. Чудо в порядке инквизитора есть основа веры. Человек инквизитора верит потому, что видит чудо. Это чудо заставляет инквизиторского человека верить. Этим и исчерпывается смысл чуда в царстве инквизитора. Никакого другого назначения, как считает инквизитор, у чуда нет. Чудо есть знак силы более могущественной, чем человек. Получив такой знак, человек верит. Подав такой знак, высшая сила доказывает свое существование и обосновывает свои требования.
Христос совершил много чудес, но все они имели совершенно другой смысл, чем тот, который вкладывал в них инквизитор.[47] Христос не совершил ни одного чуда, которое не было бы связано с Его спасительной Миссией. В начале Его открытой жизни к Нему пришли посланники, находящегоя в темнице, Иоанна и сказали Ему: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Матф., 11, 3). Тогда Христос указал на знак, который послужит для Иоанна доказательством того, что Иисус из Назарета есть Тот, Который должен придти: «Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (Матф., 11, 4-5)). Что этим хотел сказать Христос? Может быть то, что чудо уже само по себе есть знак Его Миссии? Никоим образом! Он хотел известить Иоанна, что Он уже осуществляет царство Мессии, которое Израиль так мучительно ждал на протяжении долгих веков; что Он есть Тот, который осуществляет то, о чем так долго мечтали люди; что в Его деяниях исполняются древние пророчества, возвещающие приход нового века. В свое время пророк Исайя провозглашал, что «И в тот день глухие услышат слова книги, и прозрят из тьмы и мрака глаза слепых...(Исайя, 29, 18) И очи видящих не будут закрываемы, и уши слышащих будут внимать. И сердце легкомысленных будет уметь рассуждать; и косноязычные будут говорить ясно... (Исайя, 32, 34) Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь…» (Исайя, 35, 6). И вот этот день пришел. Слепые, к которым прикоснулся или которых благословил Христос, прозрели, хромые ходят, прокаженные исцеляются, глухие слышат. Это знак того, что Христос есть Тот, который должен придти, что Царство Божие близко. Почему эти деяния — знаки? Потому что их ожидали.
В последние дни рождественского поста Церковь в своих молитвах говорит так называемыми О- антифонами1 (они так называются потому, что все начинаются восклицанием «0», в одном из них говорится: «О, Царь народов и всех нас краеугольный камень, который две части соединяешь в одну, приди и спаси человека, которого создал из земли» (Рим., Бревиарий2). Спасти человека было главной задачей Посланничества Мессии. Человека необходимо было спасти во всех смыслах. Грех, из-за которого человек погряз в злополучном существовании, не был лишь нарушением дисциплинарной установки, лишь обычным непослушанием. Грех был отступничеством от Творца и поворотом к творению. Предпочтя вещь Высшей Воле, человек тем самым пренебрег этой Волей, ею указанным путем, ею намеченной целью и примкнул к жизни вещи, к ее законам и ее судьбе. Состояние вещи стало состоянием человека. Но тем самым человек стал меньше человеком, ибо всякое удаление от Бога -- это и удаление от себя самого, ибо Бог есть наш прообраз, наша модель, по которой мы созданы в глубинной нашей природе. В грехе человек слабее, нежели в добродетели. Согрешивший человек — меньше человек. Вот почему Блаж. Августин и называет грех сползанием в небытие — «inclinatio ad nihilum». Исходя из этого, и освобождение от греха тоже не является только внешним правовым отпущением от наказания. Освобождение от греха -- это восстановление бытия человека, возвращение его в полноту, воссоединение его с первообразом. Отпущение греха, в глубинном смысле, есть обновляющее сотворение человека. «Итак, кто во Христе, — говорит св. апостол Павел, — тот новая тварь» (Кор.,II, 5,17). Поэтому Христос появился на земле как Творец, как Зиждитель нового божественного космоса. И если через Него в начале времен было «создано все, что на небесах и что на земле» (Кол. 1, 16), то также через Него все должно примириться с Богом, «умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное» (там же, 20), ибо Он «есть образ Бога невидимого» (там же, 15) и «все Им стоит» (там же, 17). Полнота человеческой природы, сияющая в божественном первообразе, должна была быть восстановлена подвигом Христа. Человек должен был быть вызволен из состояния вещи и перенесен в царство детей Божиих. Ожидаемое царство Мессии должно было быть не только новым учением, но и новой жизнью. Вот почему пророки Израиля ждали Мессию. Они ждали Его не только для того, чтобы он восстановил искаженный религиозный культ, принял на себя грехи людей и их уничтожил, но и для того, чтобы Он спас обиженных, защитил бы вдов и сирот, освободил бы страдающих и находящихся в тени смерти. Царство Мессии должно было быть царством вселенского мира, справедливости и блага. Пророки Израиля утверждали не только то, что с пришествием ожидаемого дня «волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком» (Исайя, II, 6); что люди «перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы» (Исайя, 2, 4); что Мессия «будет производить суд и правду на земле» (Иеремия, 23, 5); но и то, что тогда «будет обилие хлеба на земле, на верху гор; плоды его будут волноваться, как лес на Ливане, и в городах размножатся люди, как трава на земле» (Пс., 71) и что «хромой вскочит, как олень» (Исайя, 35, 6). Иначе говоря, воссоединение человека с Богом, обновляющее сотворение человека должно было преобразить всю человеческую природу, спасти ее от ее же немочей и недостатков, от ее подчиненности внешнему природному миру. Человек, созданный властелином мира — «Fecisti eum paulo minorem angelis» (Пс. 8) — должен был быть возвращен на свой трон, с которого сошел сам по греховной своей воле.
Вне сомнения, для того, чтобы это произошло, нужна была божественная сила. Возродителем человека и его вторым Творцом мог быть только Бог. Только Он один мог восстановить нарушенное человеческое существование, ибо только Его дух вечно парит над глубинами небытия и своим «fiat» вечно призывает вещи быть. Поэтому деяния Мессии должны были быть удивительными. Они должны были быть чудотворными и непостижимыми в своей глубине. Чудо должно было стать способом проявлений Мессии. Но эти чудеса будут предназначены для спасения человека. Они будут средствами восстановления полноты человека. Они будут знаками любви Христа к человеку, ибо только из любви к человеку Он воплотился и поселился среди нас. Люди будут ждать деяний Христа не только потому, что они удивительны, но прежде всего потому, что они суть средства спасения. Поэтому, когда пророк Исайя возвещает, что с приходом Мессии глухие услышат и слепые увидят, а хромые вскочат, как олени, он указывает не только на то, что тогда на земле произойдут удивительные вещи, но и на то, что даже в физическом отношении человек будет освобожден от последствий греха. Христос, отвечая на вопрошания учеников Иоанна, тоже указывает не только на удивительность своих деяний, но и на то, что они уже осуществляют это всеобщее спасение человека от греха.[48] Чудеса суть знаки Посланничества Христа не только по своей удивительности, но и по своей
