радостью; он сосредоточивает вокруг него все свое бытие; Евангелие действительно становится для него благой Вестью, ибо избавляет его от блужданий в потемках и от бессилия. Открывая Евангелие, человек открывает самого себя; читая его, он читает глубинное свое бытие, начертанное в вечных планах Господа. Указываемые Евангелием различия между человеческим образом в Боге и человеческой действительностью на земле только поощряют высшего человека не отступать от Христа, как от своего Освободителя и Завершителя. Призыв Евангелия выйти за пределы этой действительности находит отзыв в природе человека и таким образом дает естественное основание для распространения учения Христа в мире. Вне сомнения, этим мы не хотим сказать, что вера в Евангелие возникает именно на этом основании. Нет! Вера есть благодать Божия. Вера — это проявление не плоти и не крови, но Отца Небесного. Евангелие дано свыше. Оно проистекает не из человеческой природы. Оно есть дар Божий в подлинном и прямом смысле этого слова. Однако поскольку благодать, чтобы смочь действовать и сохраниться, требует природы, то тем самым такой же природной опоры требует и Евангелие. И вот в выборе человеческого бытия переступить через самое себя мы и видим эту природную опору Евангелия. Если бы у человека не было такого выбора, если бы фактичность была бы для него, как и для животного, окончательной его судьбой, Евангелию некуда было бы снизойти и к им провозглашаемому перешагиванию действительности бытие человека было бы совершенно глухо. Однако поскольку человек по самой своей онтологической структуре чуток к потусторонней действительности, то он всегда готов к восприятию Слова Божия звучащего с той стороны. Евангелие как раз и опирается на эту его «роtentia oboedientialis»[43], как ее называют католические философы, на эту его готовность и потому празднует свой успех как в отдельных людях, так и во всем человечестве.
То же происходит и с евангелием антихриста. Если сочинение соловьевского сверхчеловека получает всеобщее признание, если оно затыкает рот всякой критике, если оно распространено миллионными тиражами, так только потому, что человек был готов к его восприятию: потому, что он тоже обладал определенной «роtentia oboedientialis». Евангелие антихриста тоже требует опоры в природе человека. Найдя эту опору, отождествившись с ней и укрепив ее, евангелие антихриста начинает свой марш по истории человечества. Так что же является этой опорой? На что полагается антихрист, провозглашая свое учение? В чем заключается это соответствие между человеческими желаниями и антихристовым евангелием?
Ответ на эти вопросы мы находим в двойственности человеческой природы, которую св. Павел выразил в удивительно глубоком изречении: «желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» (Рим., 7, 18). Св. Павел рассматривал эту двойственность с нравственной точки зрения и потому в основном говорил о сопротивлении плоти уму. Представляется, что плоть или это плотское Я в понимании св. Павла является чем-то более значительным и глубоким, нежели только зримый наш организм. Плотское Я — это символ направленности человека в фактичность. Как уже отмечалось, человеку предназначено переступить через себя. Однако человек бывает в фактичности. Переступить через себя — это постоянный призыв. Но фактичность — это то, что его не призывает, а держит в действительности. Поэтому человек непроизвольно оказывается между этими двумя перекрестными огнями: между вступлением в высшую действительность и существованием в этой действительности, между своим идеалом и своим фактом. Эти оба огня достаточно сильны, оба они оказывают на него значительное влияние, оба они помечают человеческое бытие знаком постоянного колебания. Под их воздействием человек иногда решает переступить себя, иногда — оставаться здесь; иногда он живет идеалом, а иногда — голым фактом; иногда он устремлен вверх, иногда — клонится вниз. И эти колебания есть судьба не только какого-то отдельного человека. Это судьба всего человечества до самого конца истории. Как мгновение смерти предопределяет последний выбор отдельной личности, так последний момент истории предопределит последний выбор всего человечества. Но до тех пор, пока человек жив, пока история движется по своей борозде, колебания неизбежны.
Евангелие антихриста предлагают человеку именно тогда, когда он устремлен вниз, к своему факту; когда он решает остаться по сю сторону; когда призыв переступить через самого себя в нем до немоты глух. Евангелие антихриста, как уже говорилось, сама фактичность. Оно несет человеку не высшую действительность, но предлагает ту же самую, в которой он уже находится. Однако оно предлагает ее как благую весть в том смысле, что оправдывает и подтверждает решение человека оставаться по сю сторону и избавляет его от призыва идти вверх. «Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле, — говорил ницшевский Заратустра собравшейся на рыночной площади толпе, — и не верьте тем, кто говорит вам о неземных надеждах» (Ф. Ницше. Так говорил Заратустра. стр. 10, М., 1990. ). Это заклинание является своеобразным антихристовым искуплением. Здесь человек тоже чувствует себя освобожденным, но не от своей фактичности, а от того высшего, постоянно пробуждающегося в его тоске, бытия. Не будучи в состоянии успокоиться и потому постоянно колеблясь, человек укрепляется антихристом и прочно помещается им в свой факт. Фактичность становится судьбой человека, и земля становится постоянной его родиной. Мечтателями и отравителями объявляются все те, кто говорит человеку о неземных надеждах. Человек чувствует себя избавленным от обманчивой и даже смертельной мечты. Вот почему евангелие антихриста ничего не требует от человека. Утверждение фактичности — его сущность. Его удовлетворяет такой человек, какой он есть. Поэтому и фактический человек, этот упоминаемый в Священном Писании животный человек, тоже удовлетворен этим евангелием. Он находит глубокое соответствие между своим стремлением вниз и антихристовым евангелием. Учение антихриста оправдывает и утверждает им выбранное направление. Так почему бы и не принять такое учение? Почему не восхищаться им и не распространять его? Так и распространяется антихристово евангелие в мире, не встречая никакой особой критики. Оно идет во все народы, завладевая всей их жизнью. До тех пор, пока фактичность является для человека высшей действительностью, до тех пор и евангелие антихриста является для него высшей истиной. И чем больше человек ценит факт, тем больше он подготовлен к принятию антихристова евангелия. Поклонение фактичности является антихристовой роtentia oboedientialis.
Таким образом царство антихриста, как мы видим, в сущности есть царство этой действительности. Оно есть победа факта над идеалом и победа существования здесь над стремлением переступить себя. И в этом отношении антихрист тоже не является каким-то изобретателем или открывателем. Создавая свое царство, он не создает ничего нового. Ведь человек бывает в этой действительности постоянно. Он в нее призван или, говоря языком экзистенциальной философии, в нее заброшен. Фактичность — постоянное и глубоко овладевшее им состояние. Поэтому весть означает — не оставить человека там, где он уже есть, но высвободить его, поднять его, помочь ему перешагнуть через это состояние. Но такую Весть приносит только Христос. Между тем антихрист своим евангелием ничего не изменяет и никого не высвобождает. Каждый в нем находит всего лишь то, что уже имеет. Каждый здесь радуется своему земному реализму, как тот черт из кошмара Ивана. Каждый здесь воплощается в семипудовую купчиху и верит во все то, во что верит она. Буржуазная предрасположенность человека, постоянное вживание в эту действительность такое же вечное, как и сам человек, все это в евангелии антихриста еще раз провозглашается, признается и благословляется.
Но именно в этом и заключается чудовищный демонизм этого евангелия. Евангелие антихриста является противоположностью Евангелия Христа не потому, что оно признает эту действительность, но потому, что оно эту действительность провозглашает как весть. Христос тоже не отвергает эту действительность. Он тоже находит человека в его фактичности. Но для Христа фактичность человека не является никакой вестью. Она — всего лишь то состояние ветхого Адама, которое постигает всех и всех угнетает. Но это состояние мучает не только человека, но и всякую неразумную тварь, попавшую в рабство «тлению» (ср.: Рим., 8, 21). Для Христа весть есть освобождение человека и мира из этого рабства и открытие высшей действительности, в которой всякая тварь войдет «в свободу славы детей Божиих» (Рим., 8, 21). Между тем антихрист использует это древнее состояние, помещает в него человека во всей его фактичности и объявляет, что тот теперь уже «новый человек», господин будущего и властелин земли. Нигде так крикливо не говорят о том, что бытие уже обновлено, как в царстве антихриста. И нигде это бытие не остается таким же неизменным, как в том же антихристовом царстве; и это происходит не только потому, что у антихриста нет сил для его изменения, но и потому, что он в сущности не хочет его изменять. Весть в царстве антихриста — это отсутствие чего бы то ни было нового. Оставить человека таким, какой он есть, и все-таки провозглашать, что его сохранение в