И дал кобыле шенкелей.
Глядя, как кобыла под Рами переходит с резвой рыси на галоп, Антара закусил губу и утерся рукавом. А правая рука как-то сама собой нашарила копье.
- Аль-Хану, говоришь, сторожить... - прошипел юноша. - Да что ты понимаешь! Я заслужу себе славу!
Абла еще услышит обо мне! На добычу, правда, рассчитывать не приходилось - он же несовершеннолетний, все отец заберет...
Ну и ладно! Зато возлюбленная узнает о его подвигах!
И, словно Всевышний услышал горячие мольбы юноши, случилось невероятное: Антара уловил знакомый звук. За спиной топала и бестолково звенела уздечкой коняга.
- Ты ж моя красавица... - пробормотал бедуин, обернулся и увидел гнедую из-под сбитого стрелой кармата.
Антара всадил копье в землю - чтоб когда в седло сядет, вытащить, - потом ловил поводья, лез ногой в стремя, оступался, прыгал на одной ноге среди трупов, снова лез и наконец закинулся наверх и едва не отбил зебб о высокую луку. В становище-то все больше без седла ездили. Хорошо, что на гнедой седло со стременами, а то как бы он залез на конягу? Никак, никого ж вокруг нет, чтоб на спину подсадить. Живого - точно никого, только дым стелется и мертвецы лежат...
Рами он нагнал - и сразу понял, что дело плохо. Сумеречник с разгону летел на толпу чужих фарисов.
Их было пятеро - кольчужных, без щитов, но с хорошими копьями и при мечах. Копье тут же свистнуло - Рами на скаку пригнулся в седле, Антара - с придушенным воплем - тоже. Над головой пронеслось и во что-то за спиной ударило, кобыла мотала башкой и храпела, древко проскальзывало в мокрой от пота ладони, как бы не выронить копье-то...
А впереди уже орали и звенели - и тут Антару замутило. Рами привстал в стременах и отмахнул изогнутым трофейным мечом. Полетели щепки, брызнуло, фарис заорал, обрубок руки запылил красным, Рами отмахнул снова, и на глазах юноши грудь другого фариса раскрылась темной длинной дырой с белыми полосками ребер.
Антара изо всех сил боролся с тошнотой и страхом, коняга почувствовала его нерешительность и подло поддала задом. Цепляясь на гриву, он увидел...
- Рами!!! Слева-аааа!!!..
Копье выпало из кривой руки Антары - но Рами заметил врага, и занесший дротик налетчик опрокинулся в седле.
Пот заливал лицо, сквозь муть в глазах Антара вдруг с ужасом разглядел - на него! На него едут двое!!! А копье! Копье на земле! Уронил же!
- Аааааа!..
В глаза брызнуло очень горячим, с тяжелым топотом, звеня трензелями, промчалась коняга, Рами заорал:
- Вон отсюда!
Антара раскрыл глаза и увидел фонтан крови из перерубленной шеи, стеклянеющий глазами фарис оползал из седла, второй обменивался звонкими, хищными ударами с кривящимся, оскаленным Рами.
Задыхаясь от отчаяния и страха, юноша выпростался из стремян и полез с кобылы - копье подобрать. Наклоняясь, он визгнул от неожиданности - перед его носом на землю с глухим стуком и звоном кольчуги свалилось безголовое тело. Из косо срезанной шеи торчало белым и хлестало красным.
А по затылку крепко наподдали веревочной подошвой сандалии:
- Я сказал - вон отсюда! Вон, вон! - свои увещевания Рами сопровождал чувствительными пенделями в плечо и в ухо.
- Не пойду-уууу! - выл Антара, бестолково закрываясь ладонями.
Волосы на темечке чувствительно сгребла железная пятерня:
- Антара, я тебя сам убью.
Сглатывая ком ужаса, юноша посмотрел в нечеловеческие глазищи.
- Не пойду, - выдавил. - Что я Абле скажу? Не хочу, чтоб смеялась.
Петерня медленно отпустила.
- Умирай, если хочешь, - бронзовый голос сумеречника обдавал презрением, как зимний дождь холодом.
Подбирая присыпанное пылюкой копье, Антара услышал удаляющийся стук копыт.
- С бабами в шатрах не останусь... - упрямо прошептал он, утер слезы стыда и в отчаянии полез на кобылу.
И снова нагнал Рами - очень быстро.
На окраине становища в прыгающем факельном свете голосили и орали в десяток глоток, в реве заходились дети.
- Антара-аааааа!.. мама-ааааа!..
Ага, это Нуман бежит, все мордашка мокрая от соплей.
- Маму увезли-иии... это не кайсы-ыыыы...
Что это не кайсы, Антара уже понял.
- Связали, во вьюк положили-иии...
На шее Нумана болтался обрывок веревки. К его боку прижимались еще двое - дочка и мальчик тети Сафийи, их тощие шеи спутывал длинный ремень, а на кончике ремня, задирая подбородок, тащился еще и мелкий зареванный Ясир из соседнего шатра. Все четверо ревели, как зарезанные, и размазывали по лицам сопли, слезы и грязь.
- Нуман, хватит плакать, ты мужчина. Развяжи их, - строго сказал Антара с высоты кобылы.
- Отца заарканили, угнали, - всхлипывая, выдавил Ясир, выпрастывая шею из ременной петли. - Маму с сестрой во вьюк запихали. Брата с Ибрагимом за шеи связали и так за конем потащили...
- А нас тоже повязали, а потом бросили, - мрачно добавил Нуман.
Он уже утер сопли и преданно смотрел на Антару:
- Ты спасешь маму и тетю Сафийю?
- Конечно, спасу, - твердо ответил юноша и вскинул в руке копье.
Раздавшийся за спиной строгий окрик заставил Антару съежиться в роскошном чужом седле:
- Ты куда это собрался, о сын рабыни? И откуда у тебя лошадь, а? - рявкнул высоченный, богато одетый старик.
Почтеннейший Рашад, как же без него. Мальчишек как ветром сдуло.
А Рашад пренебрежительно бросил:
- Отец твой сказал - расходиться.
- Но...
- Их больше сотни, дурак. В железе. На хороших конях. Даже если догоним, они нас к тем, кого на сворках ведут, подвяжут. Слезай с коня, Антара, бой окончен.
- Но...
И тут откуда-то справа раздался резкий голос Рами - стрелок закричал, кроя всех трусами и евнухами, ему ответили такие же возмущенные вопли.
- Уйми своего лаонца, - презрительно процедил Рашад. - А то как бы ему бока не намяли. П-подлая приблуда, безродный выродок...
Бормоча ругательства, почтенный господин перекинул через плечо полу бишта и удалился в темноту.
Антара успел вовремя: Рами уже окружила пешая и конная толпа. Разъяренные люди орали, размахивали палками, и сумеречнику явно грозила хорошая трепка. Стрелок сдерживал топчущуюся кобылу, свирепо рычал в ответ и скалился, как каракал над добычей:
- Ублюдки! - кричал он. - Трусливые и подлые ублюдки! Да не будет у вас матери!
- Заткни свой грязный рот, сколопендра! - орали ему в ответ. - Не смей позорить благородных бану суаль!
