- Отберите у него коня и оружие! - о, кто-то умный нашелся. - Он приблуда! Хали не должен владеть имуществом!
Сейчас бросятся все скопом, и Рами придется туго - он ведь словом связан. Если навалятся и бить будут, ответить не сможет наш стрелок...
- О благородные сыны племени! - привстав в стременах, рявкнул Антара. - Выслушайте меня!
Рами замолчал на полуслове и вытаращился. Ругань стихла. Только факелы трещали.
- Неужели мы оставим наших товарищей? Неужели отдадим наших жен и сестер чужакам?!
- Заткнись, Антара... - устало протянул кто-то из толпы.
В ответ этому кому-то с треском наподдали по уху:
- Помолчи! Дай стихи послушать!
- Прочитай стихи, Антара! - проорал кто-то сзади.
И Антара вскинул в руке копье и прочел:
Ответом ему стало потрясенное восхищенное молчание - а следом многоголосый, свирепый крик:
- Да благословит тебя Всевышний, Антара! По коням, храбрецы! Отомстим кайсам! По ко-ооня- яяям!!!...
Через несколько мгновений они с Рами остались на пустом истоптанном пятачке земли лицом к лицу. Сумеречник смотрел на юношу совершенно круглыми глазами. Затем выдавил:
- Охренеть...
- Всегда рад спасти твою шкуру, Рами, - церемонно и вежливо ответил бедуин и приложил правую ладонь к груди.
- Я... благодарен, - Рами опустил глаза и очень смутился.
- Поехали, - гордо сказал Антара и тронул кобылу.
- Куда тебе-то ехать?!
Нет, вы подумайте! Он еще не унялся!
И Антара гордо развернулся в седле и сообщил:
- Навстречу славе. Навстречу славе и бессмертию в песнях, Рами.
На этот раз он поехал вперед, не оборачиваясь.
Несмотря на глухое ворчание, в котором Антара явственно разбирал не очень добрые о себе отзывы.
Когда они нагнали разбойников, юноша понял, что Рами был прав. Кругом прав.
Не стоило ему ехать.
Скакавшие впереди с ревом и звоном сшиблись с фарисами. Оглушающе злобные, пронзительные крики сумеречника слышались издалека. Ему вторили остальные - радостными возгласами и воплями. Ну да, у нас в становище никто так рубиться не умеет, это точно.
Среди каменных стен сухого русла метались крики, звон и ржание, эхо путало слух, на закидывающей колени лошади Антара изо всех сил держался в седле и страшно боялся упасть под копыта.
Над головой и по сторонам орали, скрежетало и звенело железо - словно кругом враги, и юноша судорожно оглядывался - нет, нет, вот, свои, свои, свои.
Свирепый клич накатил волной - и Антара не сдержал пуганого вопля.
На них бежали пешие фарисы с копьями!
Отчаянный визг лошади сказал все - убили кобылу, прямо под ним убили. Заваливаясь, Антара счастливо упал под брошенное копье, над ним мелькнула булава, он подставил древко, хрустнуло, фарис рухнул с пробитой стрелой шеей.
Кобыла упала на бок и визжала, взбрасывая копыта. Из пропоротого копьем брюха текло и вываливалось склизкое и извитое.
Горло бедняжке Антара перерезал джамбией мертвого фариса. Вокруг стало как-то пусто. Впереди в горловине вади стояла сплошная пылюка, закрывающая скудное рассветное небо. Там грохотали и вопили.
А Антара стоял над мертвой, огромной какой-то кобылой и смотрел на пыль, которая оседала на блестящий лошадиный глаз.
- Аааа... - послышался слабый стон. - Аааа...
Знакомый голос. Заглянув за лежавший поперек чьего-то тела труп, Антара увидел Муфида. Точно, он вторым ехал на соседней лошади, точно.
Из груди Муфида торчала длинная толстая стрела с ярко-зеленым оперением. Отваливая тяжеленный из-за доспеха труп фариса, Антара ее потревожил, раненый захрипел. На губах выступили кровавые пузыри.
Муфид скосил большие, запавшие глаза:
- Я ведь не умру? - прошептал.
Антара сглотнул, сел рядом и взял его за руку. Кругом лежали мертвые люди и лошади.
- Я ведь не умру? - опять пузыри на губах.
- Нет, - тихо ответил он. - Конечно, не умрешь.
Стрела покачнулась, Муфид захрипел.
- Ты тихонько лежи, - еще тише посоветовал Антара, пожимая холодеющую ладонь.
Муфид подергался и затих. Розовый пузырь лопнул на губах. На широко раскрытые глаза сеялась тонкая пыль.
- Бессмертие, говоришь?
Антара сглотнул и не сразу обернулся.
Рами стоял, устало опустив взлохмаченную голову. Лицо покрывала корка грязи и крови. Рядом стояла такая же понурая, с облипшей кровью гривой, серая кобыла.
- Заверни его в бурнус, клади на седло, - тихо сказал сумеречник. - Копье оставь. Не бери.
Антара медленно кивнул и отпустил ладонь Муфида.
Авад ибн Бассам прищурился в восходящее, слепящее белым солнце.
- Видишь кого?
- Нет, отец, - жалобно отозвался Нуман.
Младшенький все еще дрожал и таращился в колышущийся усохшей травой горизонт. Обхватив себя за плечи, мальчик трясся на холодном утреннем ветру и не мог оторвать глаз от пустыни - а вдруг опять попрут. Нуман стоял на невысоком взлобье - оттуда лучше наблюдать за окрестностями.
Сколько людей ускакало вслед за Антарой, шейх так и не понял. Пока, во всяком случае.
Со вздохом Авад ибн Бассам посмотрел на уложенные рядами тела - кого-то прикрыли обрезком ковра, кого-то - чужаков большей частью - нет, и оскаленные, застывшие в крике лица безжалостно высвечивало солнце. В каменистую промоину на задах становища стаскивали труп за трупом - мужчин, женщин, детей. Кто-то орал: мол, врагов нужно бросить на съедение волкам и шакалам, но ибн Бассам воспротивился. Теперь нет ни врагов, ни своих - есть только мертвые тела, нуждающиеся в человеческом
