крылья.
Сглотнув в очередной раз, Тарег спросил:
- Что дух из Хорасана делает в аль-Ахсе?..
Словно отвечая на его вопрос, из-за зеленого зарева раздался сердитый голос аль-Мамуна:
- Тарик?.. Эй, Тарик! Ну-ка, подойди сюда немедленно! Это, по-твоему, пять положенных шагов? Ты разучился считать? Или ты решил начать кланяться мне за курух? Что ты там завалился, иди сюда, я сказал!
Пока Тарег поднимался на ноги, Джунайд успел быстро прошептать:
- Во имя Милостивого, следи за лицом, княже. Не надо смотреть на нашего халифа, как на идиота. У него нет второго зрения, он видит перед собой пожилого феллаха. И, ради всего святого, будь осторожен - Зеленый Хызр старый и могущественный дух. Будь с ним почтителен, во имя Милостивого...
Действительно, хорасанский гость избрал для смертного зрения весьма непритязательный облик: сутулый старик с жидкой некрашеной бородой, в подбитом ватой стеганом халате и грубых кожаных башмаках.
- Вот, этот почтенный шейх подошел к нашим кострам и, как добрый ашшарит, предложил помощь братьям по вере! - гордо сказал аль-Мамун, поглаживая бородку. - Он знает тайные тропы через Маджарский хребет! Что скажешь?
Севший сбоку от халифа Тарег коротко взглянул на безмятежно улыбающегося... старца и молча кивнул.
- Что-то ты неразговорчив сегодня вечером... - подозрительно пробурчал аль-Мамун. - Скажи мне, о шейх, далеко ли до того ущелья, о котором ты - во имя Всевышнего! - вел речь?
- Оно не так уж далеко отсюда, о эмир верующих, - прошелестел, как ветерок, тихий голос. - Если вы согласитесь последовать за мной, то завтра утром окажетесь в нужном месте. А что скажешь ты, о дитя Сумерек?..
Аль-Мамун тоже захотел поинтересоваться мнением нерегиля, повернулся к своему командующему, но никого не увидел. Потом халиф понял, что самийа никуда не делся, а просто упал носом в ковер в самом почтительном из возможных поклонов, и потому, чтобы обнаружить Тарика, нужно смотреть вниз.
- Да что это с тобой сегодня? - окончательно изумился халиф.
Тарег держал лицо крепко прижатым к ладоням, пытаясь хоть как-то укрыться от дыхания чужой мощи: раскаленный, печной жар зеленого ореола шевелил волосы на затылке, по хребту бегала тягучая, мучительно-сладкая дрожь. Неожиданно нерегиля продрало от затылка до копчика - встряхнуло, как собаку под дождем. Хызр тихо хихикнул. Неужели аль-Мамун совсем ничего не чувствует?!.. Почему?!..
Глухо - из-за того, что мордой вниз лежал - Тарег пробормотал ответ:
- Мы, сумеречники, очень почитаем... старших. Я отдаю долг почтительности этому почтенному... шейху.
- Почитаете старших?.. - удивленно отозвался халиф из палящего света.
Пальцы рук занемели. С лица лил пот, Тарег видел, как на ничего не чувствующие ладони текут с носа капли. Зеленое существо и не думало складывать крылья, мучительное сияние продолжало яриться нездешним светом. Нерегиль понял, что еще чуть-чуть - и он потеряет сознание.
- Очень-очень почитаем, - из последних сил прохрипел он.
- Люди называют меня аль-Хидр, о дитя Сумерек, - удовлетворенно прошелестел тихий голос.
Выворачивающая наизнанку, пронизывающая сила исчезла из воздуха. Тарег услышал свой длинный облегченный вздох.
- Ты и впрямь почтителен со старшими, о самийа. Да, я сдержу свое слово, данное эмиру верующих. Я проведу вас через хребет.
Нерегиль с трудом распрямился. Утер текущее потом лицо рукавом, сухо откашлялся. И сумел произнести:
- Мы изъявляем тебе свою признательность, о шейх. Что бы ты хотел получить в награду за помощь?
Аль-Мамун удивленно воззрился на сумеречника - понятное дело, халифу и в голову не пришло задать такой вопрос. Смертные вообще нечасто задавались вопросом, по карману ли им чудесная, из ниоткуда являющаяся помощь. Обычно они принимали ее как должное - и очень удивлялись, когда им предъявляли счет.
Тот, кто предпочел назваться аль-Хидром, сейчас казался погруженным в глубокую задумчивость. Скрюченные старостью пальцы перебирали седые пряди бороды.
Наконец, дух сказал:
- То, что я делаю, я делаю по приказу и повелению Всевышнего. Он не нуждается в наградах. И я ничего не возьму за помощь.
Не скрывая облегченного вздоха, аль-Мамун поднял руку в успокоительном жесте:
- Твоя скромность войдет в сказания детей ашшаритов, о шейх! Но позволь и мне остаться в преданиях щедрым властителем. Я отдам тебе лучших верблюдов, о шейх, клянусь Всевышним!
Хызр улыбнулся.
И снова вспыхнул.
Тарег успел упасть на свое лицо раньше, чем ослеп. С шипением втягивая в легкие воздух, услышал тихое хихиканье:
- Мы вернемся к этому делу позже, о мой халиф.
- Как тебе будет угодно, о шейх. Я распоряжусь, чтобы тебя устроили на ночлег и накормили...
Сквозь жаркий гул бьющего лучами изумрудного света Тарег услышал, как зашелестела одежда - аль-Мамун резко встал с ковра.
И тут же осел обратно, охнув:
- Ой, что это со мной...
Ах вот ты как, добрый дух?! Так ты людям помогаешь?! Прихлынувшая ярость смыла и страх, и остатки здравого смысла - Тарег мысленно заорал на купающееся в самодовольной, самодостаточной, колоссальной мощи существо:
Убери ореол, кто бы ты ни был! У него сейчас вскипит кровь! Убери ореол или...!
Сияние втянулось в себя - мгновенно.
Аль-Мамун сидел, держась руками за сердце.
Тарегу не нужно было спрашивать, чтобы знать, что с халифом: звон в ушах, светящиеся точки на изнанке века, головокружение и бешено колотящаяся в висках кровь. Таковы для смертного тела последствия беспощадного, мощного Присутствия.
Сделать он ничего не успел. Медленным, словно сквозь стеклянную стену наблюдаемым жестом Хызр улыбнулся и, протянув руку, дотронулся до лба бледного, помертвевшего лицом аль-Мамуна:
- Да придет к тебе исцеление.
Халиф встрепенулся и разом ожил.
В уши Тарегу вскочили звуки - оказывается, народ вокруг говорил и орал как ни в чем не бывало.
Похоже, никто ничего не заметил - ни халиф, ни окружающие.
Поднимаясь вслед за аль-Мамуном, существо в облике старика посмотрело нерегилю в глаза:
Хм, а я и впрямь едва не укоротил краткий век этого смертного... Давненько я не общался с людьми, давненько... Забыл, насколько они слабы...
Сглотнув, Тарег сжал зубы, но глаз не отвел:
Держись подальше от моего человека, о дух. Этот смертный - под моей защитой!
На мгновение показалось, что между сухими губами под щетиной усов покажутся кривые клыки. Но Хызр лишь улыбнулся. Благосклонно.
Похвальное рвение, молодец. Надо же, защищать человека кинулся, настоящий Страж...
Тарег смотрел духу в глаза, и на это уходили все силы - вместе с дыханием.
А существо вдруг оскалилось и погрозило крючковатым пальцем:
А на тебя, маленький сумеречник, я давно хотел посмотреть... Любопытно мне, старому, было: кто же это прошелся огнем и мечом по моему Хорасану... Хм. Правильно про тебя говорили - храбрый, но
