плачущего Алька смотреть нам вослед. Чувствуя, как встречный ветер цепляется за волосы, я зажмурился.
Последние слова Сорана не выходили из головы.
«Только не обижайся,» — в ответ на мысль грустно отозвался орленок. — «Но кто мы для бессмертных? Всего лишь пылинки на обочине бесконечной дороги. Пройдет век, другой, и память расстворится в ворохе новых впечатлений…»
«Я никогда не забуду вас!» — возразил я.
Соран покачал головой.
«Никогда — слишком сильное слово. Ты не знаешь, что будет с тобой через век. Или сто тысяч веков.»
«А ты, выходит, знаешь?» — спросил я гневно. Ответ орла меня поразил:
«Конечно, знаю,» — спокойно отозвался Соран. — «Я буду мертв.»
Он набирал скорость, мощные крылья со свистом резали воздух.
«Вот почему смертные могут рассуждать о вечности. Ведь вечность для нас вовсе не бесконечна,» — орленок покосился на меня. — «Я буду помнить вас до смерти, а затем передам свою память потомкам. Такому обещанию легче поверить…»
Он еще сильнее ударил крыльями и издал воинственный клекот:
«И пусть мы лишь пыль на обочинах Времени, зато нас — и только нас — ветер несет в будущее!»
Я мчался на запад, в страну умирающего Солнца. И думал о будущем, куда сам отказался лететь.
«Меня еще не поздно изменить,» — шепнула судьба.
«Неужели?» — спросил я горько.
Дмитрий Жаворонкин
АКТ ВЕРЫ
Летучий Корабль прибыл неожиданно.
Песла, конечно, готовилась к этому в спешном порядке, обучая целый выводок молодых ворожей с блестящими от жажды знаний глазами добытым с таким трудом и защищенным перед Учителем заклинаниям. Полета она провела в своем скромном жилище, перебирая некогда важные, а ныне бесполезные вещи: бусы из цветных камешков, браслет из кожи кособрюха, пучки лечебных трав, несколько амулетов, якобы приносящих удачу, но не одобренных Учителем. Теперь все это переходило Янке.
Рыжая, со смешными косичками девчушка тринадцати лет, не смотря на свой взбалмошный и веселый нрав, была весьма сильной ворожеей, подававшей большие надежды. Песла долго думала над тем, кому передать свой скарб и умения. И если бы не последний бой у трясины, может быть так и ничего и не придумала.
Тогда Ведуны устроили западню у самой топи, куда обычно не имели обыкновения заходить. Трое парней, отправленных на разведку, попали в окружение превосходящих сил. Тисор послал мыслесигнал о помощи и упал объятый пламенем, извергнутым сразу тремя саламандрами. Барус и Чихис не растерялись и дружно ткнули боевыми копьями в гляделки ближайшей огненной ящерице. Сбоку, страшно ревя, лезло что-то непонятное, состоящее из длинных многосуставчатых конечностей, усеянных острыми шипами, и широкой пасти с тремя рядами клыков. Барус отпрыгнул назад, а черноволосый кряжистый Чихис распластался на земле, и второй плевок уменьшившихся в числе саламандр прошел мимо, задев многоногую тварь.
Они успели завалить еще одну саламандру, прежде чем были взяты в плотное кольцо. Друзья лишь зло оскалились, осознавая всю безысходность ситуации. Позади сплошных рядов тупых рыл с обнаженными клыками две худые фигуры Ведунов. Барус запредельным усилием воли вызвал вокруг себя с другом огненную сферу, но ее хватило, лишь чтобы опалить шкуры напирающих тварей.
Песла в тот день с другими девчонками ходила на реку, одежду стирать. Они, как раз, только начали, когда из поселка прилетел щелкун. Околдованный всеми положенными чарами он не смог паясничать, как любило его племя, а был вынужден точно выложить сообщение.
По тревоге девчонки побросали стирку и, по приказу Песлы, выстроились в круг, взявшись за руки. Ворожея закрыла глаза и постаралась, как можно лучше вспомнить окрестности топи и кратчайшую дорогу туда. Вот небольшие заросли копьероста, вот расщепленный ударом молнии дуб, а вот тут состоялась грандиозная облава на папридоя, а вон там живет стайка неугомонных фей, а теперь свернуть направо вдоль реки до места водоносов и дальше, дальше, дальше на юг.
Песла открыла глаза. Вокруг уже вовсю кипел бой. Твари Ведунов — одна не похожая на другую — дружно поворачивали навстречу новым противникам. Песла быстро окинула взглядом картину боя, цепкий разум старался запомнить каждую деталь.
Несколько широкоплечих копьеруких телогрызов уже дымились поджаренные смертельными огненными шарами. Ольжена высушивала паукообразную тварь. Клоя вызвала травы-плети и опутывала ими саламандр. Остальные девчонки швыряли шары огня, разгоняя нечисть помельче. Парни — Чихис и Барус — дружно махали копьями, пытаясь поддеть под крепкую броню щитопласта. Сами Ведуны стояли поодаль и в драку не вмешивались.
Из-за дальнего поворота появились еще с десяток представителей клана Вежеча. На Песлу набросился зеленокожий тизарх с шестью парами лап, и ей пришлось ответить невидимым лезвием Силы. Тело противника с противным хлюпом развалилось пополам от плеча до пояса.
Твари Ведунов ползли скопом все разом, порой мешая друг другу, как следует развернуться. Вновь прибывшие парни ощерились частоколом толстых струганных копий, встав плечом к плечу. Барус с Чихисом пытались пробиться к ним навстречу, но чудищ было слишком много. Огненные шары ворожей вязли в плотной броне ведунских тварей. Саламандры, не поддавшиеся на травы-плети Клои, отвечали не менее опасными плевками, а ловкие сеткоплеты вязали свои тенета и уже опутали ими саму Клою. Ей на помощь пришла Ольжена. Одного из пучеглазых сеткоплетов за несколько секунд высушило до панциря, а второй взорвался фонтаном гнили.
Песла завалила еще одну безымянную тварь с уродливой башкой прямо между лап. Горячка боя заставляла забыть обо всем. Но этого как раз делать было нельзя.
Справиться с Ведунами им в тот день было не под силу. Уж больно большие силы привели они с собой. Уже пара десятков бездыханных тел лежало в траве, а конца уродливым созданиям не было видно.
Ольжена внезапно покачнулась и упала бы, если бы ее не подхватила Веруня. Барус схватился за пробитое чьей-то клешней правое плечо, Чихис подстраховал друга, ткнув Копьев страшилищу в глазницу. Двое парней упали, попав в огненный смерч, исторгнутый саламандрами.
И Песла поняла, что всё — это конец, сейчас их всех тут положат, если ничего не предпринять. Из глубин самого дальнего уголка души поднялась такая запредельная ярость, что девушка едва не захлебнулась ею. Она внезапно, даже для самой себя, взвизгнула и скрестила руки на груди. Перед ней сейчас не было никого, кроме сонмищ врагов. А там, вдали за горбатыми спинами чудищ ветер трепал полы длинного черного плаща Ведуньи.
Слова заклятья всплывали из глубины сознанья и привычно складывались в нужную форму. Едва прошептав последние слова, Песла резко воздела руки вверх, а затем указала ими на Ведунью.
Тело девушки содрогнулось, когда через него прошла волна Силы, и невидимое лезвие, взрывая землю, пошло вперед, разрубая на части всё, что попадалось на пути. Держать заклятье было трудно, но Песла держала, питая клинок своей силой. И когда, невидимое лезвие, оставив за собой кровавой след, добралось-таки до проклятой Ведуньи, девушка упала.
Сознание не оставило ее. Песла тяжело дышала, на лбу выступили крупные капли пота, а во рту появился подозрительный солоноватый привкус. Кто-то подхватил ее под руки и поволок в сторону. Это потом она узнала, что это была всё та же Веруня.
