еще в 1895 (ред. *Бриггс, *Драйвер, Пламмер А.), «Hermeneia; A critical and historical commentary on the Bible» (ред.*Кросс и Г.Кестер, 1971-), «New Century Bible» (1966-), «The Anchor Bible», многотомная Т. Б. с обширными примечаниями и комментариями, написанными представителями различных конфессий, в том числе *Брайтом, *Брауном, *Кроссом, *Маккензи, *Олбрайтом, *Райтом, *Стендалем, *Фицмайером и др. Издание начато в 1964 и еще продолжается.
На франц. языке с 1935 выходит католич. Т. Б., содержащая текст *Вульгаты с переводом и комментариями. Многократно переиздавалась и перерабатывалась *Иерусалимская Библия (переведена на ряд европ. языков). Межконфессион. характер имеет франц. *экуменический перевод (1979), снабженный введениями и краткими примечаниями. Традиция Иерусалимской Библии нашла продолжение в издании «Библии народа Божьего» («La Bible du peuple de Dieu», 1971–73).
На нем. языке в наст. время имеется неск. католич. Т.Б. Среди них т. н. «Боннская Библия» (ВЗ начал выходить с 1923 под ред. *Фельдманна, а НЗ — с 1931 под ред.Тилльмана Ф.), «Echter Bibel» (выходит с 1947 под ред. Ф.Нотшера и К.Стааба).
В Италии выпускается два многотомных издания: «La Sacra Bibbia» (1947-) и «Novissima versione della Bibbia».
Аналогич. издания Т.Б. выходят в Испании: одно — под ред. библеистов Общества Иисусова (1961–71), а другое — с толкованиями монахов Монсерратского м–ря («Монсерратская Библия», 1926–34).
К типу Т.Б. относится польская «Библия тысячелетия», чешская Библия в пер. и с толкованиями *Коваржа, а также многотомный чешский перевод ВЗ (см. ст. Переводы Библии на новые европ. языки).
Существуют Т.Б., включающие либо ВЗ, либо НЗ.
Из первых отметим труд *Дорма, серии, выходившие под ред. *Айссфельдта (с 1937), *Нота (с 1955), *Рудольфа (с 1962). Новозаветные Т.Б. издавались под ред.*Лицманна (1906-), *Моффата (1928–49), *Моула (1955-). Наиболее известная католич. Т. Б. (содержащая НЗ) — «Гердеровский богословский комментарий к Новому Завету», выходящий под ред.*Шнакенбурга и др. нем. библеистов (1953-). Издательство Pelican выпускает с 1963 серию книг, включающих текст НЗ по «Пересмотр.
общепринят. переводу» (Revised Standard version, сокр.RSV) и комментарии к нему.
? Новое издание Библии, «Вестник РХД», 1977, № 123; С о л о в ь е в А., Т.Б. Лопухина, ЖМП, 1989, № 9; G l a n z m a n G.S., *F i t z m y e r J.A., An Introductory Bibliography for the Study of Scripture, Westminster (Md., USA), 1961.
ТОЛСТОЙ
Лев Николаевич (1828–1910), великий рус. писатель, переводивший и объяснявший Евангелие в духе собств. религ. учения.
Деятельность и роль Т. выходит далеко за рамки его творчества как гениального мастера слова. Пафос его нравственной проповеди, страстный призыв к добру и справедливости имели немаловажное значение для России и всего мира в период господства позитивизма и утилитаризма. Вскоре после смерти Т.*Булгаков писал о положительном влиянии писателя «в смысле пробуждения религиозных запросов». Т. стремился растопить лед соц. — этич. индифферентизма, привлечь внимание всех слоев общества к вечным проблемам. Трагическим парадоксом остается тот факт, что этот гений, выступавший как учитель жизни, оказался в непримиримом конфликте с Церковью, приведшем его к отлучению в 1901. Определение Синода, инспирированное *Победоносцевым, в сущности констатировало реальное положение вещей, что признавал и сам Т. В своем «Ответе Синоду» он писал: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо». Однако он утверждал, что продолжает оставаться христианином («истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю»). В этом заключалось глубокое недоразумение, нередко вносившее путаницу в полемику Т. с Церковью и в ответы его оппонентов. В действительности учение Т. было доктриной, весьма далекой от христианства, даже в его радикальном, либерально–протестантском толковании.
Учение Т. Писатель неоднократно подчеркивал, что еще подростком утратил христ. веру, в к–рой был воспитан. В дневниках студенч. лет он
недвусмысленно признается, что не разделяет ни *христологии, ни *сотериологии христианства. В то время он колебался между неверием и смутной формой деизма или пантеизма. Формирование взглядов Т. проходило под влиянием идей Ж.Ж.Руссо, *Гердера, русского *масонства с его концепцией *универсальной религии. В дневнике 1855 (4,III) Т. пишет о «великой, громадной мысли», осуществлению к–рой он готов посвятить всю жизнь. «Мысль эта — основание новой религии, соответствующей развитию человечества». Она представлялась ему как «религия Христа, но очищенная от веры в таинственность, религия практическая, не обещающая будущее блаженство, но дающая блаженство на земле». Внутренний кризис, описанный Т. в его «Исповеди», тяжелое духовное состояние, пережитое им в Арзамасе, приступы отчаяния и пессимизма, углубленные чтением А.Шопенгауэра, — все это привело Т. к перевороту, к «обращению» в новую веру. Рационализм, к–рый писатель усвоил с ранних лет, требовал, чтобы эта вера была «разумной». Он был убежден, что нравств. совершенствование человека, жертвенное самоотречение, любовь к ближнему — единств. путь, способный вывести человечество из тупика, в к–рый завело его уродливое развитие цивилизации. Но этический императив должен, согласно Т., иметь под собой основание. И этим основанием писатель, вступая в противоречие с собств. рационализмом, считал веру в Высшее Начало, в Бога. Однако, начав в 80–х гг. исповедовать и проповедовать эту «разумную», «естественную» религию, Т. не вышел за пределы пантеизма, к к–рому тяготел с юности. Для него Бог — это Целое, Все, частью к–рого является человеческий дух. Этот дух тождественен «разумению», здравому смыслу, и, следовательно, Бог, «Хозяин» бытия, открывается человеку только в его разуме. Безнравственность есть «сумасшествие», добро — разумный путь. «Следование разуму, — писал Т., — для достижения блага — в этом было всегда учение всех учителей человечества, и в этом все учение Христа». В Евангелии, утверждал он, следует искать не мистическое *Откровение Бога, а разумные рецепты для жизни. «Христос учит людей не делать глупостей. В этом состоит самый простой, всем доступный смысл учения Христа». Т. постоянно цитировал Конфуция, Лао–цзы, Мен–цзы, буддийские тексты, Эпиктета и Марка Аврелия. В его глазах их учения были тождественны евангельскому. При этом Т. стремился создать не синкретическую доктрину, а оставался верным своему курсу на «универсальную религию», отыскивая повсюду то, что совпадает с его собств. воззрениями. При всей кажущейся эклектике религ. — филос. творения писателя обладают характером существенного единства. «Догматика» их весьма проста: есть некое Высшее духовное Начало. Оно сокрыто в каждом человеке. Оно побуждает людей к следованию добру. Оно не имеет личностного характера, ибо личность есть нечто низшее и ограниченное. Отсюда вытекает и отрицание писателем *посмертного бытия человека. Но и эти элементарные положения «толстовства» подчас вызывали у самого Т. сомнение. В дневнике (30,VIII, 1900) он пишет: «Во что же я верю? спросил я. И искренно ответил, что верю в то, что надо быть добрым: смиряться, прощать, любить. В это верю всем существом».
*Мережковский одним из первых определил Т. как «великого язычника». Булгаков и *Бердяев подчеркивали всецело д о х р и с т и а н с к у ю природу его учения. Действительно, в нем очень много от стоицизма и от восточного, особенно индийского, пантеизма. Евангелие было нужно Т. лишь для подтверждения этой пантеистич. религии и ее этики. Поскольку он обращался к обществу формально христианскому, он считал наиболее уместным опираться именно на Евангелие, но при этом не ставил его выше др. учений и позволял себе весьма свободно обращаться с ним. В качестве оправдания для подобного подхода к Евангелию Т. прибегал к традиц. аргументам библ. *рационализма. Христос, утверждал Т., принес в мир лишь нравств. учение. «Разрыв между учением о жизни и объяснением жизни, — писал он в кн.«В чем моя вера», — начался с проповеди Павла, не знавшего этического учения, выраженного в Евангелии Матфея, и проповедовавшего чуждую Христу метафизико–каббалистическую теорию». В дальнейшем Церковь якобы еще больше затемнила «чистое евангельское учение».
Однако Т. не был подлинным единомышленником либеральных протестантов: он не разделял их благоговейного отношения к самой личности Иисуса Христа. Когда он писал о Нем, то часто прибегал к
