«А чьих? Если есть голос, значит, вполне может быть и тело!»
Было бы смешно, если не было грустно… Голос прав, не может такого быть. А может… Может, может? Слишком много этого слова!
— Ну, чего молчишь? — прервал тишину Старшина.
— Думаю, — буркнул я.
— Думаю, — повторил я, — о том, что может, и не зря вы ждали. Мне пригодится помощь. Мы же друзья?
— Друзья, — кивнул Карташ.
— Может быть, — улыбнулся одним уголком рта Старшина. — Я согласен идти в «Олимп». Тем более что выбора у меня не густо. Один через всю Зону к Кордону я не попрусь, и связи у меня нет со своими.
— И я пойду. Делать мне все йавно нечего, а помийать — так вместе, — ухмыльнулся Карташ.
Я ухмыльнулся. Посмотрел на ПДА — время подходило к трем. Пора будить охотника.
— Ладно, спасибо, парни, а меня ждет дело.
Глава 3 — Янов: Охотники и жертвы
[Ведьмак]
— Помнишь, что я тебе говорил? — шепотом спросил Зверобой, когда мы вышли из здания вокзала.
— Угу, — кивнул я, оглядываясь. В здании было светло и тепло, а здесь темно, хоть глаз выколи, и холод пробирал до костей, несмотря на теплый костюм.
— Стрелять только в голову! — все равно повторил Зверобой.
Мы шли на север, в сторону полустанка — там, по словам охотника, было логово химеры. Зверобой шел легко и бесшумно — была видна многолетняя выучка и профессиональный опыт. Я не отставал и шел тоже довольно бесшумно — но до старика Зверобоя мне было еще далеко.
— И чтобы ни звука! — строго наказал охотник. — Химера, когда спит, все равно слышит прекрасно. И чует, так что будь осторожен. Подходим с разных сторон — стреляем вместе. Не жди, когда убедишься, что химера мертва — все равно стреляй дальше, когда поймем, что точно мертва, понял?
— Да, — не уставал повторять я — лучше лишний раз выслушать добрый совет, чем потом жалеть на небесах, что не послушался.
Полустанок был довольно близко мы дошли за каких-то десять минут. Зверобой замолчал и пошел вперед. Мне показалось, что звук вообще кто-то выключил — настолько все было тихо. Не слышно было даже шарканья одежды охотника. Можно было не бояться, что химера услышит щелчки движения цевья зарядке нашего оружия — Зверобой строго сказал мне, чтобы я сделал это еще когда мы вышли.
Химера расположилась прямо на платформе и видела, наверное, уже третий сон, — с десяти метров до меня доносился присвист и тяжелое дыхание твари. Тварь выглядела неважно — странная пародия на кошку размером с теленка. Треугольная тупая голова с острыми ушами и торчащими из пасти уродливыми клыками, черная лоснящаяся кожа, маленький хвостик и мощные лапы, похожие на человеческие руки, но с огромными когтями.
Зверобой стоял метрах в пятнадцати от меня, но на том же расстоянии от химеры. Я ждал, когда он выстрелит, и сам держал химеру на мушке. У меня есть всего четыре выстрела, и еще один магазин с тремя патронами. Остается только ждать…
На руке неожиданно завибрировал ПДА. Звук вибрации в полной тишине донесся даже до Зверобоя — что было говорить о чутких ушах химеры. Глаза твари приоткрылись, и она вскочила. Мы одновременно открыли огонь. В ночной тишине выстрелы прозвучали оглушительно, и химера окончательно пришла в себя.
Я вновь выстрелил, но химеры уже не было на месте — она прыгнула к Зверобою. Охотник резко отпрыгнул в сторону, и пустил заряд дроби прямо в голову твари, пролетевшей мимо. Я побежал к ним, стреляя в химеру.
Выстрел, движение цевья, вылетела гильза, вновь выстрел… Химера сбила меня с ног как раз тогда, когда патроны в дробовике закончились. Я рухнул спиной на рельсы, и страшная лапа обрушилась мне на голову. Я вытащил пистолет из кобуры и сунул ствол прямо в развернувшуюся надо мной пасть. Нажал на спуск, и снова, и снова…
Выпустил весь магазин в пасть твари, не обращая внимания на то, что она уже обмякла. Все нажимал на спуск, даже когда закончились патроны, и потом, когда остывающий труп химеры стащил с меня Зверобой. Странно, наверное, я выглядел — глаз дергался, зубы стиснуты и палец все нажимает на спусковой крючок…
— Ну все, сталкер, хорош, — сказал Зверобой. Кажется, с сожалением. Наверное, подумал, что у меня сдали нервы… По сути, он был недалек от истины…
Я с трудом разжал пальцы, и пистолет бухнулся на землю. Опустил зависшую в воздухе руку. Ошарашено посмотрел на черный труп рядом с собой… и вскочил, истерично засмеявшись.
— Ха-ха-ха, и это все?! Да, Зона, что ты мне еще скажешь?! Давай, самое время выпустить на меня стаю кровососов, выводок бюреров и десяток контролеров! А еще заправь сверху взводом военсталов и накрой Выбросом! Ха! Давай же, я жду, сволочь!!!
Тяжелая оплеуха опрокинула меня на землю. Вторую Зверобой дать не успел — рефлексы сработали сами собой, и я сделал ему подножку, и старый охотник бухнулся рядом со мной. Он хмуро глянул на меня и произнес:
— У тебя кровь… на щеке. — Показал на себе.
Я провел ладонью по лицу. Почувствовал саднящую боль и влажность… убрал руку от лица — вся ладонь в крови. Химера поцарапала? Ха! Да она меня наверняка уродом сделала на всю оставшуюся жизнь! Надо рану обработать.
— Все? — спросил я. — Возвращаемся?
— Да, — прохрипел Зверобой, поднимаясь на ноги. — Идем, отдам награду.
Я поднял с земли «Селезень», который выронил, когда упал. С ружьем все в порядке, так что можно вернуть владельцу.
— Ты это, извини, Зверобой, — сказал я. — За то, что химеру спугнул.
— Не парься, — отмахнулся он. — Не виноват же ты, что тебе сообщение пришло.
Кстати о сообщении. Я открыл пришедшее письмо — мать написала. С души словно камень свалился.
«Наконец-то! Почему так долго не писал?! Как приедете, убью! мама». Не очень красноречиво, но справедливо. И почему она написала так поздно? Вернее, рано. Если не ошибаюсь, у них там только шесть утра — мама всегда в восемь на работу вставала. Не забивая себе голову, ответил ей снова, что все нормально, а не писал, потому что времени не было. Про то, что только что чуть не погиб в объятиях химеры, писать, разумеется, не стал — у мамы и так сердце слабое.
— Возьми это, — сказал мне Зверобой, когда я оторвался от компа. Я глянул на него — он протянул мне какой-то сверток. — Не разворачивай, просто около лица держи. Там «кровь камня», должна рану затянуть. Покоцал он тебя неслабо, шрам наверняка останется.
Шрам. В голове щелкнуло: Карташ постоянно спрашивал о каком-то шраме! Вот и шрам, вы просили? Ха, какая ирония. Я вновь поймал себя на том, что отвлекаюсь от реальности. Нельзя отвлекаться, нельзя.
Мы пришли на Янов, когда внутри не было ни одной бодрствующей души. Даже Мясник, который должен был бодрствовать, спал сном младенца в своей комнатке за окошком. Все кровати были заняты, все
