Двадцать лет назад советский участковый милиционер и художник-любитель Сергей Тороп осознал себя новым спасителем мира и вспомнил свое предыдущее воплощение, в котором он был Иисусом Христом. Отказавшись от своего прежнего мирского имени и назвавшись Виссарионом, он основал Церковь последнего завета и начал проповедовать и отвечать на любые вопросы. Делал он это настолько упоенно и талантливо, что вокруг Виссариона в начале 1990-х быстро собралась армия поклонников. Время тогда было для подобных лидеров на постсоветских просторах очень подходящее: полнейшая нестабильность жизни, ожидание близкого конца света сделалось массовым настроением, рациональные и научные объяснения реальности оказались предельно дискредитированы, а «традиционные конфессии», православие например, еще не успели всем этим воспользоваться и наладить повсеместную миссионерскую деятельность. Помогли Виссариону и медиа, особенно телевидение, которые часто и с большой охотой рассказывали о нем.
Кроме абсолютного доверия к своему «живому Христу», в субкультуре «виссарионовцев» смешались экологическая апокалипсичность (слепое человечество самоуничтожает себя через рост потребления и загрязнение среды) и идея «равновесия с природой», интерес к уфологии и гуманоидам, популярно понятые теории разумной «ноосферы», неоязыческий культ «земли-матушки» в духе Порфирия Иванова (многие сторонники которого примкнули к виссарионовцам) и, наконец, теософское учение Рериха — все, чем увлекался «широкий круг читателей» популярной прессы на рубеже 1980–1990-х. Тогда же первые полсотни семей во главе со своим Христом совместно поселились в Красноярском крае, близь озера Тиберкул, вдали от городской цивилизации.
В основе общежитийной этики виссарионовцев лежит идея альтруистического растворения личности в коллективе. Обида и осуждение — вот главные препятствия на пути очищения душ. Бог-отец сотворил материальный мир, а его сын создал мир духовный абсолютно бескорыстно, и нам в меру сил подобает вести себя так же. Поселок виссарионовцев, который они называют «Городом солнца», весьма стабилен, с момента основания он разросся, туда переселилось немало «не вписавшихся» в капитализм интеллигентов, представителей обедневшего советского среднего класса и даже отдельные сторонники «альтернативной жизни» из Европы. Они стремятся к полной автаркии (самообеспечению) и полностью безденежным отношениям, но пока этот идеал не достигнут. Используют конную тягу вместо двигателей; построив кузницу, изготавливают сами для себя все нужные инструменты. С другой стороны, интересуются новыми «чистыми» технологиями вроде аккумуляции солнечной энергии с помощью накапливающих батарей и применяют их в своем хозяйстве. Все жители «Города солнца» вегетарианцы и соблюдают богатую витаминами диету, разработанную Учителем.
Идеологически эта община соединила в себе важнейшие черты апокалипсической секты (дата конца света, после которого выживут только виссарионовцы, призванные стать корнем новой расы, все время передвигается в будущее), нью-эйджевой общины (вера в инопланетян, духов, великих посвященных, практика йоги и медитации) и поселка экологов (создание «города», который бы не наносил никакого ущерба природе). Исследователи часто сравнивают «город» Виссариона с хлыстами, у них тоже были свои живые Христос и Богородица, правда только «в духе», особом экстатическом состоянии на их радениях, и так же создавались «ковчеги спасения», правда без экологической, тогда еще не актуальной аргументации. Но община Виссариона отнюдь не столь радикальна. Борцы с ересями обычно обвиняли хлыстов в коллективном блуде, беспорядочных связях и т. п. В «Городе солнца», с благословления Учителя, у мужчины могут быть две жены, довольно легко можно поменять мужа или поменяться женами, чем и ограничивается весь «блуд» и «разврат».
Учитель является высшим арбитром во всех спорах и конфликтах, если между его «детьми» возникают разногласия, то есть, по сути, это микромонархия, но не монастырь, ведь в «Городе солнца» всячески поощряется создание семей и рождение детей. За все, что они делают, виссарионовцы прежде всего несут ответственность перед Учителем. Этажом ниже в этой иерархии, там, где начинаются вопросы, в которых можно обойтись без слова Учителя, повседневными делами и хозяйственным планированием жизни общины управляет патриархальный совет, состоящий из мужчин — глав семейств. Само собой, в этой патриархальной демократии меньшинство подчиняется большинству. Назначаемые и выбираемые ответственные лица прежде всего отвечают перед Учителем, а потом уже перед советом. Женщины собираются на свои собрания отдельно для принятия еще менее принципиальных и касающихся только их жизни решений.
Традиционная семейная структура в этой большой архаичной общине всячески культивируется, хотя всегда «возможны варианты», подчеркивается, что настоящая любовь важнее обязательств. Впрочем, вышеописанное жизнеустройство подходит лишь для среднего слоя включенности, образующего «город». Кроме него есть и «внешний слой»: сотни сторонников Виссариона, купивших дома в соседних деревнях, ежедневно слушающих его аудиопроповеди, медитирующих перед его портретом и готовящихся к тому, чтобы однажды окончательно переселиться в «Город солнца». Степень своего соответствия нормам «города» люди этого «внешнего слоя» определяют сами. Но есть и внутренний слой избранных Виссарионом, живущих в непосредственной близости от горы, на которой стоит дом Учителя. Это «семья» — полсотни человек, отказавшихся от всякой личной собственности и добровольно подчинившихся Учителю во всем («переживших слияние»). «Семья» — это максимальная степень включенности, «мистический коммунизм», в котором прежняя «мирская» личность полностью растворяется в лучах, исходящих от харизматика.
Удивительно, с какой точностью и с каким удовольствием эти, в прошлом вполне современные и городские, люди восстанавливают структуру древнего племени, объединенного вокруг вождя-жреца- пророка-живого бога в одном лице. Если вспомнить работу Сергея Торопа участковым в его первой половине жизни («до призвания»), то лидер виссарионовцев предстает буквально воплощенным «милицанером» из поэтического цикла Д.А.Пригова, беседующим по рации с богом, распознающим и наказывающим зло, видным издали, страдающим от несоответствия земного порядка и порядка небесного и возжелавшим эту разницу устранить.
Часть пятая
ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ
35/ Возможность движения
Не нужно быть глубоким диалектиком, чтобы заметить регулярное желание некоторых людей вернуться от больших авторитарных сообществ, собранных рынком и государством, к малым сообществам, с гораздо большей свободой каждого их участника и с гораздо большей ценностью каждого для других членов общины. В этом настойчивом желании неиссякаемый ресурс всех добровольных сегрегаций.
От чего сегодня обычно «сегрегируются»? В самом общем виде это большая иерархическая власть, на которую личность никак повлиять не может, и большой рыночный интерес, превращающий всех людей в конкурентов, занятых перманентной самопрезентацией и самопродажей, а не творческим трудом. Организующий людей рынок делает целью труда прибыль, а не полезный результат, игнорирует принципиальную разницу между необходимостью и спросом, и тем самым извращает любую человеческую деятельность. Добровольные сегрегации питаются стремлением иметь не конкурентные связи, выйдя из общества «тотальной конкуренции», то есть устроить себе, закрывшись от капитализма, отношения, в чем-то подобные семейным. Отсюда постоянный образ «второго рождения» даже в самых древних формах добровольных сегрегаций, ведь и феодализм с рабовладельческим обществом были бесчеловечно иерархичными системами и создавали не меньше проблем для личной реализации и адекватного контакта людей. Живущие в больших городах по их грустным правилам — это толпы потребителей, каждый из которых одинок. Иллюзорный выход — искать в массовых или элитарных медиа тот образ самопрезентации,
