лучше '.
Первое письмо от брата Михаила Михайловича заключенный получил только И июля; отвечая ему, он пишет: 'Я не унываю; конечно, скучно и тошно, да что же делать! Впрочем, не всегда и скучно… Я, конечно, гоню все соблазны от воображения, но другой раз с ними не справишься и прежняя жизнь так и ломится в душу с прежними впечатленьями и прошлое переживается снова… Я времени даром не потерял: выдумал три повести н два романа: один из них пишу теперь, но боюсь работать много…. Эта работа, особенно, если ее делать с охотой (а я никогда не работал так «Соп атоге», как теперь), всегда изнуряла меня, действуя на нервы '. В каземате душевная жизнь писателя не ослабевает, а напротив, напрягается; поразительна эта сила воображения и творчества. Три повести и два романа! И он работает с таким увлечением, что ему приходится удерживать себя… Грустит, что за все лето не увидит 'зеленых листьев '. 'Помнишь, как нас выводили иногда гулять в садик в мае месяце? Там тогда начиналась зелень… '
Листья, 'зеленые клейкие листочки ' — любимый символ Достоевского. Вся красота Божьего мира вмещается у него в этом смиренном образе. Зеленый листик для его героев самое неопровержимое доказательство бытья Божия и грядущего преображения ( 'Братья Карамазовы '). В следующем письме (27 августа) заключенный жалуется на то, что у него 'особенно к ночи 'усиливается впечатлительность. 'Мне все кажется, что подо мною колышется пол и я в моей комнате сижу словно в пароходной каюте. Из всего этого я заключаю, что нервы мои расстраиваются '. И он делает очень важное признание о природе своего творчества: 'Когда такое 'нервное время* находило на меня прежде, то я пользовался им, чтобы писать, всегда в таком состоянии напишешь лучше и больше, но теперь воздерживаюсь, чтобы не доконать себя окончательно '. Вдохновение Достоевского связано с нервным подъемом, который 'изнуряет 'и может 'доконать '. Об этой одержимости мыслями и образами он пишет еще определеннее в третьем письме (14 сентября). 'Я весь как будто под воздушным насосом, из под которого воздух вытягивают. Все из меня ушло в голову, а из головы в мысль, все, решительно все, и несмотря на то, эта работа с каждым днем увеличивается. Книги хрть капля в море, но все таки помогают. А собственная работа' только, кажется, выжимает последние соки. Впрочем, я ей рад[7]. Просматривая записные книжки и черновики писателя, мы понимаем, что означала для него литературная работа. Десятки вариантов фабул, сотни ситуаций и образов проносились в его голове; у него не хватало сил закрепить их на бумаге, он изнемогал от этих вихрей воображения. Как бы ни были перегружены его романы, все же они только ничтожная часть первоначальных замыслов. Действительно, он мыслил 'целыми мирами '. Чтение — 'капля в море 'для творческой фантазии; заключенный постоянно просит брата присылать ему книги и журналы. Читает 'Отечественные Записки ', Шекспира, Библию, два путешествия по святым местам, сочинения св. Дмитрия Ростовского. 1 октября Михаил Михайлович посылает ему 4 тома русских авторов (повидимому издания Смирдина), 3 тома сочинений Даля ( 'Повести казака Луганского ') и 'Сказания русского народа 'Сахарова. Знаменателен интерес Достоевского к Библии и духовным сочинениям. Путешествия по святым местам и творения св. Дмитрия Ростовского отразятся на стиле жития старца Зосимы. За восемь месяцев заключения — событий немного. В августе позволили гулять в саду, в котором 17 деревьев и разрешили по вечерам зажигать свечу; в сентябре, с наступлением осени, усиливается 'ипохондрия '. 'Теперь небо уж хмурится, и светлый клочек неба, видный из моего каземата, — гарантия для здоровья моего и для доброго расположения духа '. И все же, несмотря на все лишения, болезни, нервное расстройство и изнурительную работу мысли — он полон жизни. 'Я ожидал гораздо худшего, признается он брату, и теперь вижу, что жизненности во мне столько запасено, что и не вычерпаешь…»
В нем — та несокрушимая жизненная сила, которую Иван Карамазов насмешливо называет 'карамазовской неприличной жаждой жизни '. Этот таинственный дар помог Достоевскому вынести свою страшную судьбу и свой нечеловеческий гений.
Из задуманных в Петропавловской крепости 'трех повестей и двух романов 'написана была одна повесть 'Маленький герой. Из неизвестных мемуаров '[111]). Только через восемь лет появилась она в печати. В тюрьме, ожидая решения своей судьбы, Достоевский создает одно из самых светлых и радостных своих произведений. В подмосковной деревне богатого помещика Т–ва собирается большое и веселое общество. 'Казалось, что был праздник, который с тем и начался, чтобы никогда не кончиться '. Танцы, музыка, пение, пикники, верховая езда, домашний театр; 'увеселения сменялись одни другими '. Автор сравнивает отношения между одной прекрасной дамой и ее поклонником с любовным поединком Бенедикта и Беатриче в шекспировской комедии 'Много шума из пустяков '. В крепости он ч! итал Шекспира, и поэтическая радость жизни Возрождения отразилась в описании 'вечного праздника 'в подмосковной деревне. На фоне музыки, смеха, состязаний в остроумии, среди прелестных женщин и галантных молодых людей происходит пробуждение любви одиннадцатилетнего мальчика. Детскому чистому сердцу врождено рыцарство: мальчик влюбляется в прекрасную Mme М и становится ее «cavalier servant». Насмешки над его стыдливым чувством доводят его до отчаяния. Во мне, в ребенке было грубо затронуто первое, неопытное, еще необразовавшееся чувство, был так рано обнажен и поруган первый благоуханный девственный стыд '. Как средневековый паж, он верно служит своей даме и чтобы завоевать ее уважение, совершает подвиг: скачет на бешеной лошади. 'Действительно во всем этом было как–будто и впрямь что?то рыцарское '. Автор настаивает на этом слове: 'Впрочем все мое рыцарство началось и кончилось менее, чем в миг, не то рыцарю было бы худо '. Когда еле дышащего героя снимают с лошади, взгляд его встречается со взглядом побледневей Mme М. Как и подобает 'даме сердца ', она дарит своему пажу 'газовый пунцовый платочек '. Вокруг раздаются крики: 'Делорж! Тогенбург! '. Но Mme М. любит другого. Мальчик случайно видит, как она в слезах прощается с Н–м и роняет полученное от него письмо. Он спасает ее от позора и гибели вполне 'рыцарским жестом ': возвращает ей в букете цветов найденный им пакет. Шиллеровский романтизм торжествует; 'высокое и прекрасное 'непосредственно раскрываются в первой детской любви. Повесть заканчивается 'откровением сердца '. 'И вдруг грудь моя заколебалась, рассказывает маленький герой, заныла, словно от чего?то пронзившего ее, и слезы, сладкие слезы брызнули из глаз моих. Я закрыл руками лицо и, весь трепеща, как былинка, невозбранно отдался первому сознанию и откровению сердца, первому еще неясному прозрению природы моей. Первое детство мое кончилось с этим мгновением… 'Сердце, открывающееся для любви, открывается и для всего мира. В повести, написанной в тюрьме, мы находим то, что почти всегда отсутствует в произведениях Достоевского; небо, солнце, воздух. И в каком возвышенно–романтическом тоне описывается в ней пейзаж: 'Солнце взошло высоко, и пышно плыло над нами по синему, глубокому небу, казалось, расплавляясь в собственном огне своем. Косари ушли уже далеко; за ними неотвязчиво ползли бесконечные борозды скошенной травы и изредка чуть шевелившийся ветерок веял на нас ее благовонной испариной. Кругом стоял неумолкаемый концерт тех, которые 'не жнут и не сеют ', а своевольны, как воздух, рассекаемый их резвыми крыльями. Казалось, что в это мгновение каждый цветок, последняя былинка, курясь жертвенным ароматом, говорили Создавшему ее: 'Отец! Я блажена и счастлива! '
Композиционно 'Маленький Герой 'связан с 'Неточкой Незвановой '. Роман остался незаконченным,, но идея его — пробуждение сознания у юного существа — продолжала волновать автора. И после ареста, вместо того, чтобы продолжать 'Неточку ', он пишет новую повесть на ту же тему. Плаксивую и вялую гегоиню сменяет 'маленький герой '. Действие, растянутое в романе на восемь лет, в повести сосредоточено на протяжении нескольких дней; два последовательных этапа развития (эпизод с Катёй и эпизод с Александрой Михайловной) соединены вместе. Построение то же: в центре юное существо, впервые начинающее любить, доверчивое, горячее, неопытное; около него два женских образа, воплощающих два лика любви: любовь–мучительство и любовь–жертвенность. В романе это — княжна Катя и Александра Михайловна, в повести 'блондинка 'и Мше М.
Катя долго мучит Неточку своими насмешками, притворным равнодушием и кокетством; 'блондинка 'преследует одиннадцатилетнего мальчика, наслаждаясь его страданиями и стыдом. На домашнем спектакле она вдруг предлагает ему сесть к ней на колени. 'Совсем неожиданно, к величайшему моему удивлению, она пребольно сжала мою руку в своих шаловливых, горячих пальчиках и начала ломать мои пальцы, но так больно, что я' напрягал все усилия, чтобы не закричать… Шалунья хохотала мне в глаза, как безумная, а между тем все сильнее и сильнее щипала и ломала мои бедные пальцы '. С этого вечера она преследовала его 'без меры и1 совести ', сделалась его 'гонительницей и тиранкой '. Неточка совершает подвиг — берёт на себя вину Кати, и тогда преследования княжны резко сменяются самой уступленной нежностью. Маленький герой садится на бешеную лошадь: 'блондинка 'бросается о'бнимать и
