— Даша в безопасности. Если за два года ни она, ни Галя фактически не пострадали, не вижу причин для волнения. Все мы заложники своих принципов и взглядов. Даже, самые закоренелые циники. Бьют лично тебя, Виктор. Невинных не трогают. Даже, как ты заметил, награждают.
Виктор угрюмо покачал головой:
— Вашими бы устами мед пить…
Адвокат без устали вышагивал по кабинету. Он всегда двигался, когда думал
— У нас есть две недели. Достаточное время, чтобы попробовать разобраться в этой ситуации.
Осин вздохнул с облегчением и расправил плечи.
— У вас есть план?
— Конечно. — Полищук многозначительно замолчал.
— Не томите, Глеб Михайлович, — взмолился Виктор.
— Позвольте, я вмешаюсь, — Глеб перехватил инициативу.
Глеб Михайлович с виноватым видом склонил голову.
— Извини, Глебушка, увлекся.
— Итак, первый пункт: мы выводим Виктора Петровича из игры. Лучше всего под убедительным предлогом. Вы можете, к примеру, сказаться больным и полежать в больнице?
— Да.
— Пункт второй: следствие. Его поведу я и ваш друг Круглов.
— Круглов?! — воскликнул изумленно Виктор.
— Что вас удивляет?
— Он уголовник.
— Он — один из главных фигурантов. Без него не обойтись. А так как он — наемник и ему все равно на кого работать. Поэтому мы его перекупим. И не возражайте. Круглов в курсе многого, пусть поковыряется в остальном.
Осин пожал плечами. Идея Полищуков ему не понравилась. Но адвокаты, наверняка, знали, что делают. Во всяком случае, обычно так и было.
Глеб Михайлович плюхнулся устало в кресло:
— В общем, мы все обсудили. Завтра жду тебя с твоим уголовничком. Ясно?
— Ясно.
Круглов
Лера, уже одетая, с рабочим «библиотечным» выражением лица, у порога, вдруг попросила:
— Поцелуй меня.
Круглов рад стараться, набросился голодным зверем. Будто не он…не ночь напролет…не утром…
— Я думала счастье бывает только в молодости. Я думала секс только для молодых. Я думала со мной уже никогда ничего не случится… — бубнила Лера, глотая от возбуждения окончания слов. Она лежала на диване; все, что можно расстегнуто, задрано, отодвинуто, скомкано и не умолкала ни на минуту.
Счастье…секс…молодость…Из бессмысленного бормотания внимание Круглова ухватило лишь четыре слова. Им и отозвалось эхом…
В молодости было мало секса. Куда больше напряжения, тяжелых эротических снов, подавленных желаний, ночного рукоблудства. Его мужская сила досталась шлюхам, случайным партнершам, простыням.
— Ты. ты. ты… — в награду за терпение лились сладкие слова, — ты со мной чудеса творишь…я с тобой с ума схожу…я тебя хочу все время…
Мир сконцентрировался в мгновение и обрушился волной наслаждения. Круглов застонал, ослеп, оглох, умер, ожил, рухнул поверженно лицом в плечо Леры.
— Ты маньяк…и меня делаешь маньячкой…с меня девчонки в библиотеке смеются …о господи… Валеронька…
Тут и раздался звонок. Круглов, плохо соображая, взял трубку мобильного.
— Где тебя черти носят? Дома нет никого. Мобила молчит. Прячешься от меня? — Виктор начал с упреков.
Вчера вечером Круглов принципиально отключил телефон. Мир за пределами любви и серых глаз не заслуживал того, чтобы с ним общались.
— Мне некогда, — попытался Валерий Иванович отфутболить нежданного собеседника. Можно было провести еще несколько минут с Лерой. Она хоть и торопливо поправляла одежду, и, наверняка, спешила, смотрела на него нежно и зазывно. — Перезвони через десять минут.
Десять минут пролетели незаметно и лихо. Поцелуй, торопливые вороватые вторжения под свитер, лицемерные «пусти», жаркое «сумасшедший», печальное «опаздываю» …ритуал прощания напоминал прелюдию встречи.
Новый звонок опять не вписался в настроение.
— Нам надо поговорить! — объявил Виктор.
Пришлось отпустить Леру, ответить:
— Ну, ты, Осин, настырный тип. Что надо?
— Я ушла, — в полголоса сказала Лера. — Ты меня встретишь после работы?
Круглов пожал плечами.
— Не знаю, как день сложится, — прикрыв ладонью трубку, прошептал.
— Я приготовлю на ужин курицу…
Ему нравилась эта игра. Каждый шаг навстречу друг другу вызывал в нем радость. Он дал вчера Лере ключ от своей квартиры и с замиранием сердца ждал даст ли она свой. Даст ли вору ключи от квартиры.
— Дурак ты, Круглов, — прочитала милая нехитрые мысли. — Дурачок глупый.
Запасных ключей у нее не было…
— Вот и сиди дома. Нечего с разбитой физиономией по улицам таскаться… — нашелся выход.
Круглов кивнул, довольный. Приказ сидеть дома прозвучал с обыденной категоричностью, с которой жены обращаются к мужьям. Он проводил у Леры залетным гостем ночи и никогда не оставался днем, когда она бывала на работе. Пряча за безразличием, смешливую радость, он вчера долго манерничал, твердил о неловкости, позволял себя уговаривать. Сегодня, стоя в коридоре в расстегнутой рубахе и подаренных Лерой тапочках, после обещания приготовить вечером курицу, Круглов млел от счастья. Будущее попахивало семейной идиллией. Серьезными отношениями так точно.
— Надо встретиться, — отвлекая от умильных настроений, уведомил Осин.
Лера обернулась. Надо было проверить: каким взглядом провожает ее человек, без которого она не представляла свою жизнь. Грустным и печальным? Или отсутствующим, погруженным в собственные заботы? Круглов, прижав к уху трубку мобильного, смотрел на нее правильно. Уныло и тоскливо, как побитая собака. Мальчишеское детское отчаяние кривило губы: бросили, оставили. Лера горько вздохнула, уходить не хотелось чертовски, и переступила порог. Следующую фразу она услышала уже из-за закрытой двери:
— В двенадцать часов? Хорошо. Где? — полетело в спину. — Юридическая компания «Полищук и партнеры». В 12.00
Лера
До тридцати лет жизнь Валерии Музыченко текла ясно и безмятежно, как в раю. Здорова, весела, приветлива, устроена, обеспечена, любима. Муж — кандидат наук; дочка — отличница; свекровь — заслуженная учительница республики; свекр — заместитель главного инженера большого завода; мама —
