Таким-то образом, вследствие того древнего апостольского предания, они даже не допускают в ум свой чудовищной речи еретиков, так как у них <еретиков> не было ни (церковного) собрания, ни установленного учения'{614}.
Указав на значение церкви-организации и ее предстоятелей, как хранителей 'всего, что относится к истине', св. Ириней не останавливается на вышеприведенных суждениях, а продолжает развивать свою мысль так:
'Надлежит следовать пресвитерам[136] в Церкви тем, которые <...> имеют преемство от Апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины, прочих же, которые уклоняются от первоначального преемства и где бы то ни было собираются, иметь в подозрении или как еретиков и лжеучителей, или как раскольников, гордых и самоугодников, или же как лицемеров, поступающих так ради корысти и тщеславия. Все эти отпали от истины <...>
А те, которые почитаются многими за пресвитеров <см. предыдущее примечание>, но служат своим удовольствиям и не предпоставляют страха Божия в сердцах своих, а ведут себя с презрением к прочим и гордятся своим председательством, и делают втайне злое, говоря: 'никто нас не видит'{615}, будут обличены Словом, Которое судит не по видимости и смотрит не на лицо, а на сердце <...>
Ото всех таковых надлежит удаляться; держаться же тех, которые, как я выше сказал, и хранят учение Апостолов, и вместе с чином пресвитерства <см. предыдущее примечание> ведут здравую речь и бессоблазненную жизнь к утверждению и исправлению прочих <...> Таковых пресвитеров <см. предыдущее примечание> питает Церковь' <...>
'Итак, - заключает св. Ириней, - где находятся дарования Господни, там надлежит учиться истине у тех, которые имеют преемство церковное от Апостолов, здравую и неукоризненную жизнь и неискаженное и неповрежденное учение'{616}.
В религиозном сознании великого Отца Церкви смыкаются, как мы видим, Церковь-Организм и церковь-организация в их нераздельности и неслиянности. С одной стороны, русло православия строго определяется у него линией канонического преемства иерархии, определяется, так сказать, механически и юридически, видимо для внешнего глаза, с другой - им выдвигается духовный момент: 'дарования Господни' с 'неукоризненной жизнью и неповрежденным учением'[137] .
Итак, преемники Духа Святаго чрез Апостолов являются и богопоставленными хранителями преподанной Духом истины, но это - не простое (организационное) преемство кафедр, а именно преемство Духа, о чем говорили почти все Апостолы перед своей кончиной, предостерегая верующих от волков в овечьей шкуре, вносящих в Церковь Христову всяческое нечестие[138] (см. Деян.20:29 и послания Апостольские{617}).
Если мы под Церковью будем разуметь лишь иерархию вообще и фактическое церковное общество, то история Церкви, по мысли св. Златоуста, может предстать перед нами заполненною мертвыми телами. В беседе 27-й на 2 Кор. Святитель говорит: 'я вижу, что многочисленные чада Церкви повержены ныне долу, подобно мертвому телу. И как в теле, недавно умершем, хотя можно еще видеть и глаза, и руки, и ноги, и шею, и голову, однако ни один член не исправляет своего дела, так и здесь' {618}. Излишне говорить, что эти страшные, но справедливые слова великого святителя относятся не только к мирянам, но и к представителям иерархии.
Ясно, что русло Церкви, как живого, богочеловеческого организма, указуется и определяется, как сказано, не простым лишь преемством епископских кафедр (как ни существенна эта преемственность), не только видимой плотскими очами исторической церковной организацией (как ни необходима последняя для роста Тела Христова), не, тем более, линией соприкосновения этой организации с государством (линией, изменяющейся в зависимости и от церковной организации, и от государства), а 'златой цепью', звенья которой составляют духоносцы, друг-другоприимательно получающие и передающие сокровища Духа Истины, не всегда члены церковной иерархии, но всегда и непременно причастники Тела Христова - благодатные насельники таинственного 'дома Божия, который есть церковь Бога живаго, столп и утверждение истины' (1 Тим.3:15).
Вот что говорит об этой богочеловеческой 'цепи', связующей небо с землею, Главу Церкви с ее членами, начало Церкви с концом ее - богоносный отец наш Симеон Новый Богослов:
'Христос есть начало, средина и конец. Он есть и в первых, и в средних, и в последних, - и как есть в первых, так и во всех. Для Него нет разности между сими, как несть у Него ни варвар, ни скиф, ни Еллин, ни Иудей, но всяческая и во всех Христос (Гал.3:28).
Святая любовь, проникая всех от первых до последних, от головы до ног, всех с собою сочетавает, сцепляет, связывает и единит, и делает их крепкими и непоколебимыми. Будучи познаваема, она открывается каждому из них одною и тою же. Она есть Бог, с Коим и последние бывают первыми, и первые[139] как последние.
Как мысленные чины небесных Сил освещаются Богом по порядку, так что Божественное светолитие проникает из первого чиноначалия во второе, из этого в третье и так во все: так и святые, будучи освещаемы святыми Ангелами, связуемы и соединяемы союзом Святаго Духа, делаются равночестными с ними и подобными им. Затем святые, - которые являются из рода в род, от времени до времени, после святых, предшествовавших им, - посредством исполнения заповедей Божиих прицепляются к ним, - к тем прежним и, получая благодать Божию, осияваются подобно им, - все же последовательно составляют таким образом некую златую цепь, каждый будучи особым звеном сей цепи, соединяющимся с предыдущим посредством веры, добрых дел и любви, - цепь, которая, утверждаясь в Боге, неудоборазрываема есть.
Кто не изволяет со всею любовию и желанием в смиренномудрии соединиться с самым последним (по времени) из всех святых, имея к нему некое неверие, тот никогда не соединится и с прежними и не будет вчинен в ряд предшествовавших святых, хотя бы ему казалось, что он имеет всю веру и всю любовь к Богу и ко всем святым. Он будет извержен из среды их, как не изволивший в смирении стать на место, прежде век определенное ему Богом, и соединиться с тем последним (по времени) святым, как предопределено сие ему Богом'{619}.
О звеньях сей таинственной златой цепи, смыкающей в духовном единстве прошлое, настоящее и будущее св. Церкви, побеседуем, если Господь благословит, в следующем письме.
К сожалению, настоящее письмо писалось с большими перерывами и очень запоздало выходом в свет, а главное - писалось при весьма разнообразной обстановке и таких же настроениях: естественно вытекающие отсюда недостатки его. Простите великодушно и помолитесь о недостойном друге и брате вашем...
Письмо девятнадцатое
Неделя Всех Святых 1927 года.
Хотел было конкретно представить вам, друзья мои, 'златую цепь', о которой говорит преп. Симеон Новый Богослов, т.е. наименовать живые духоносные звенья этой цепи, которые, сопрягаясь преемственно друг с другом, несли и донесли до нашего времени подлинную богочеловеческую жизнь, принесенную на землю Сыном Божиим и засемененную в человечестве Духом Святым в день Пятидесятницы. Хотел, но раздумал и решил на этот раз поделиться с вами, мои дорогие, суждениями известного вам епископа Игнатия о великом значении богоносных Отцов наших. Не знаю, говорил ли кто другой о святоотеческом пути с такой убежденностью, яркостью, свежестью мысли и силой, как еп. Игнатий, сам на глубоком опыте личной жизни познавший всю неизмеримо-ценную правду и спасительность этого пути (см. мое 15-е письмо в конце).
Суждения епископа Игнатия о святых Отцах заимствованы мною почти исключительно из его писем, помещенных в IV т. его творений. Привожу лишь часть, правда, более значительную и существенную, извлеченного мною материала. Заглавия (кроме 2-го) принадлежат мне. Прошу не смущаться решительностью некоторых суждений епископа-подвижника, памятуя, что, с одной стороны, человек этот
