профессиональные качества — связано с тем, что в тот период в противовес авторитету академика Сахарова и Солженицына для русской, для советской интеллигенции нужно было выдвинуть какую-то официальную альтернативу. И такая альтернатива в лице академика Лихачева была найдена и раскручена советскими средствами массовой информации. Осознавал ли он роль, отведенную ему, или не осознавал — я не знаю, я с ним никогда не встречался. И, кстати, не хотел встречаться именно потому, что я бы ему обязательно задал этот вопрос, а вопрос неприличный…»
Тамара Дубинская-Джалилова. Горький на службе у Сталина. — «Литературная газета», 2000, № 30, 19–25 июля.
Опираясь на недавно введенную в оборот переписку М. Горького и И. В. Сталина (напечатана в двух номерах «Нового мира» — 1997, № 9; 1998, № 9 и в «Новом литературном обозрении» — 1999, № 40), автор утверждает, что лукавый Горький до последних своих дней был понимающим соратником и надежным помощником лукавого Сталина. Иную точку зрения на эту проблематику и на комментарии Т. Дубинской- Джалиловой к переписке Горького и Сталина неоднократно высказывал Вадим Баранов («Новый мир», 1998, № 12; «Субботник НГ», 2000, № 23, 17 июня).
Александр Дугин. Асимметрия. — «Вторжение», 2000, № 44, июль. Электронная версия: http://www.arctogaia.com/public/1index.htm
Признать печальную реальность однополярного мира (реальность, но печальную; печальную, но признать; признать, но бороться; бороться, но асимметрично; синонимом такой «философии асимметрии» является неоевразийство). См. эту же статью в газете «Завтра» (2000, № 27, 4 июля).
Виктор Ерофеев. «Продаваться не стыдно». Интервью брал Ян Шенкман. — «Огонек», 2000, № 25, июль. Электронная версия: http://www.ropnet.ru/ogonyok
«У меня иногда возникает мысль, что Пелевин — это такой Булгаков для бедных. Но в моих устах это не шпилька, а скорее комплимент: бедным тоже нужен Булгаков. Маринина, кстати, говорила мне, что Булгакова она не понимает, он ей недоступен. А любит она только „Алые паруса“ Грина. Она, быть может, как раз и занимает эту нишу: пишет для людей, которым не нужен Булгаков».
Игорь Ефимов. Дуэль с царем. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2000, № 6.
Снова об амурном интересе царя к Наталье Николаевне Пушкиной; но предположение автора, что Николай использовал голландского посла в роли тайного сводника, даже редакции «Звезды» представляется фантастическим.
Славой Жижек. «Матрица», или Две стороны извращения. Перевод с английского Нины Цыркун. — «Искусство кино», 2000, № 6.
Материалы научной конференции In the Matrix («В Матрице»), организованной Центром искусств и медиальных технологий города Карлсруэ (Германия) в ноябре 1999 года. Кроме сокращенной стенограммы выступления Жижека напечатаны дайджесты докладов Бориса Гройса «Экранизация философии» и Питера Слотердайка «Кибернетическая ирония» (оба в переводе с немецкого Максима Райскина). О фильме «Матрица» и его создателях, братьях Вачовски, см. в журнале «Искусство кино» (1999, № 10; 2000, № 3).
Виктория Загоровская. Певец русской скорби и слез. — «Литературная учеба». Литературно-философский журнал. 2000, № 3, май — июнь.
О Сергее Сергеевиче Бехтееве, авторе известного стихотворения, обнаруженного среди царских бумаг в доме Ипатьева и приписываемого одно время Великой княжне Ольге Николаевне: «Пошли нам, Господи, терпенье / В годину буйных мрачных дней / Сносить народное гоненье / И пытки наших палачей… / И у преддверия могилы / Вдохни в уста Твоих рабов / Нечеловеческие силы / Молиться кротко за врагов».
Зло, увы, двигатель вечный. Интервью с французским философом и правозащитником Андре Глюксманом. Интервью взяла Галина Аккерман. — «Новая газета», 2000, № 28, 10 июля. Электронная версия: http://www.novayagazeta.ru
Не получив въездную визу в Россию, он «не отказал себе в удовольствии показать кукиш российским властям, проведя более месяца без их позволения» в Чечне. Ну, не давать же визу человеку, умудрившемуся назвать свою последнюю книгу «Третья смерть Бога»?
Михаил Золотоносов. Карусель, или За что я люблю Войновича. — «Московские новости», 2000, № 26, 4 — 10 июля. Электронная версия: http://www.mn.ru
По мнению критика, в случае с «Монументальной пропагандой» Владимира Войновича («Знамя», 2000, № 2, 3) мы имеем перерастание пародийного романа в «серьезный» исторический: «Рискну заявить, что Войнович первым попытался выполнить уже повисший в воздухе социальный заказ на исторический роман, в котором современность последнего десятилетия была бы описана генетически».
Анджей Иконников-Галицкий. Сон разума. — «Петербургский книжный вестник», 2000, № 1–2. Электронная версия журнала: http://www.bookman.spb.ru
«Судя по всему, он (академик А. Фоменко. — А. В.) — честный фанатик. Человек, просидевший всю жизнь над числами и формулами и потому не знающий, что такое жизнь, птицы, деревья, что такое реальные люди, совокупностью своих движений создающие действительный ход истории». См. также статью Владимира Дегоева «Отрезвление от гипноза. Книги Фоменко обманывают лишь тех, кто хочет обмануться» («Книжное обозрение», 2000, № 29, 17 июля). См. содержательную антифоменковскую «Фоменкологию» по адресу: http://hbar.phys.msu/gorm/fomenko.htm
Борис Кагарлицкий. Навстречу «органическому интеллектуалу». Материал подготовил Виктор Мизиано. — «Художественный журнал», № 30/31 (2000). Электронная версия: http://www.guelman.ru/hz
В России интеллигенция старше буржуазии. Феномен постоянного перепроизводства интеллигенции (и в XVIII, и в XIX, и в XX веках). Для сложившегося в сегодняшней России периферийного капитализма эта страна слишком культурная и образованная. Либо образованные люди должны смириться с тем, что образование им не нужно, и морально девальвировать его значимость, либо они должны попытаться переделать общество так, чтобы оно начало испытывать в них потребность.
Какую Россию мы строим. — «Российская газета», 2000, № 133, 11 июля. Электронная версия: http://www.rg.ru
Выступление В. В. Путина при представлении ежегодного Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 года. «В становлении гражданского общества исключительную роль играют средства массовой информации. Так много и так часто мы говорим об этой проблеме. Отстаивая право на свободу, российские журналисты часто рисковали собственной карьерой, что там карьерой — и жизнью рисковали! Многие из них погибли. Свободная пресса в России тем не менее состоялась. Однако российские средства массовой информации, как и общество в целом, пока еще находятся в стадии становления. Надо сказать об этом прямо. В них, как в зеркале, отражаются все проблемы и „болезни роста“ страны. Ведь они работают здесь, у нас в стране, а не наблюдают за событиями с какого-то острова. Какое общество, какая власть — такая у нас и журналистика. Поэтому, когда мне часто говорят: „Вы займитесь СМИ, сделайте то и то“, — отвечаю: давайте обществом в целом будем заниматься, тогда и средства массовой информации изменятся. Но без действительно свободных СМИ российской демократии просто не выжить, а гражданского общества — не создать. К сожалению, пока не удалось выработать четкие демократические правила, гарантирующие подлинную независимость „четвертой власти“. Хочу это подчеркнуть, подлинную. Журналистская свобода превратилась в лакомый кусок для политиков и крупнейших финансовых групп, стала удобным инструментом межклановой борьбы. Как Президент страны считаю своим долгом обратить внимание общественности на это. Цензура и вмешательство в деятельность средств массовой информации запрещены законом. Власть строго придерживается этого принципа. Но цензура может быть не только государственной, а вмешательство — не только административным. Ведь экономическая неэффективность значительной части средств массовой информации делает их зависимыми от коммерческих и политических интересов хозяев и спонсоров этих средств массовой информации. Позволяет использовать СМИ для сведения счетов с конкурентами, а иногда — даже превращать их в средства массовой дезинформации, средства борьбы с государством. Поэтому мы обязаны гарантировать журналистам реальную, а не показную свободу, создать в стране правовые и экономические условия для цивилизованного информационного бизнеса. Свобода слова была и останется незыблемой ценностью российской демократии. Это — наша принципиальная позиция».
