авторах.
Эдвард Лир. Книга нонсенса. Перевод Ю. К. Сабанцева. СПб., «Ретро», 2001, 432 стр.
Хорошая была бы книга. Английские оригиналы Эдварда Лира, чье 190-летие приходится на май нынешнего года, и его рисунки. Да если бы еще хоть какое-нибудь содержание/оглавление. Да без переводов Ю. К. Сабанцева.
Неловко объяснять, что лимерик… Нет, не так. Для лимерика сочетания жара — ерунда, привычке — обычно, крысы — погрызли вообще не рифмы. Там, где у Лира: little — Kettle — stout — out — Kettle, у переводчика Сабанцева:
Попробуйте — эксперимента ради — произнести вслух строку «стал ему чайник подлый» как анапест (а это, видимо, все-таки анапест). Переводчик себя просто не слышит. Однако хвалится в послесловии самым полным на русском языке переводом Лира, отмечая между делом: «Я же льщу себя надеждой, что такие шедевры Лира, как <…> „Поббл без пальчиков ног“ <…> у меня получились ничуть не хуже, [чем у Маршака], хотя я и перевел их по-своему». По-своему — это так:
Вслух, вслух прочтите!.. Третью и четвертую!..
………………………………………………………………………………………………
Ну остынь, что ты… (Говорю я себе.) Остынь!
Не о-сты-ну-у-у!!
Алистер Кроули. Магия в теории и на практике. Перевод Д. Гайдука. М., «Локид-Пресс», 2001, 542 стр. Серия «Коллекция „Сфинкс“».
Долой Магию в Теории и на Практике!!!
Кинообозрение Игоря Манцова
Фильмы: «Ехали два шофера», «Апрель». Продюсером — Сергей Сельянов.
В первом случае единолично, во втором — с двумя подельниками. Сельянов — единственный на сегодня реальный российский продюсер.
Сельянов — это прежде всего «Братья» и «Сестры», внятная социопсихологическая позиция, не «как получится», а «как захочу». Сельянов противостоит постсоветскому истеблишменту в одиночку. Противостоит более чем успешно. Представляете, какова цена пресловутого многотысячного истеблишмента, если его легким движением руки убрал с игрового поля один бородатый человек, мужик?!
Истеблишмент, впрочем, тусуется, выпендривается, набивает цену, перераспределяя «Ники», «Золотые овны», прочую внутрицеховую муру. На фестивале «Кинотавр» второму «Брату» не дали призов за то, что в фильме… стреляют. Нет вопросов. Довольно о бессмысленных пацифистах, всерьез и надолго поклонившихся идолу политкорректности. «Брата-2», как к нему ни относись, посмотрел весь русскоговорящий мир! Плевался ли, превозносил до небес, но смотрел во все глаза, прокручивая кассету по пятому, по десятому разу, стирая материальный носитель в пыль. Ну зачем мужику фестивальные статуэтки?
«В политической истории правящих классов наступает момент, когда они начинают тяготиться аскезой идеологии и стремятся адресовать ее запреты исключительно низам, сами практикуя вседозволенность. Если господствующая идеология — церковь — потакает такому „двойному стандарту“, заговорщически подмигивая правящим сибаритам, то рано или поздно эта тайна раскрывается и низы отворачиваются от нее. В свое время дворянство отвернулось от православия, постепенно превращаемого в „веру для туземного населения“…» В свое время я выписал эту цитату из книги А. Панарина «Реванш истории» (М., 1998) на отдельный листочек, привлеченный изяществом и лаконизмом формулировок. Теперь листочек случайно (!) выпал из рукава: очень кстати.
Сельянов представительствует от лица туземного населения. Давно и все более успешно. Мужество, если не безумие. Впрочем, скептики поправляют: это он так цинично зарабатывает! Беззастенчиво эксплуатируя комплексы толпы, спекулируя проблемами депрессивных масс. Как правило, скептики хорошо одеты, подстрижены, образованны, продвинуты, вплоть до университетских кафедр государств дальнего зарубежья. Напоминаю скептикам: у нас рынок. Торгует, зарабатывает? Очень подходяще, хоть один честный капиталист на страну.
Благодаря Сельянову — ему одному — безмолвствующее большинство прорвало информационную блокаду и получило право голоса. Немного занимательной лингвистики. Проживающая ныне в Австралии полячка Анна Вежбицкая настаивает на тотальном различии ментальных структур англо- и русскоговорящих. «Вежбицкая исходит из того, что каждый язык образует свою „семантическую вселенную“… Не только мысли могут быть „подуманы“ на одном языке, но и чувства могут быть испытаны в рамках одного языкового сознания, но не другого. Иными словами, есть понятия, фундаментальные для модели одного мира и отсутствующие в другом»[23].
В числе прочего Вежбицкая выделяет в русскоязычном сознании «неагентивность» и любовь к морали. «Неагентивность — ощущение того, что людям неподвластна их собственная жизнь, что их способность контролировать жизненные события ограничена… Любовь к морали — абсолютизация моральных измерений человеческой жизни, акцент на борьбе добра и зла (и в других, и в себе), любовь к крайним и категоричным моральным суждениям»[24]. Между прочим, последний тезис дает основания рассматривать нравоучительную риторику Данилы Багрова («Брат-2»), обращенную к англоязычным персонажам, как изысканную метафору, обозначающую восстание языка, лингвистический бунт, спровоцированный экспансией чуждой речевой и мыслительной культуры, а вовсе не как косноязычную болтовню леворадикального и даже фашистского толка, о чем без устали твердили недоброжелатели картины.
Подлинное содержание фильма «Апрель» открывается тому зрителю, который догадался соотнести итоговый сюжет с исходной жанровой схемой, схемой англосаксонского криминального боевика. Молодого вора по кличке Апрель подставили, «слили». Теперь, чтобы доказать коллегам по теневому бизнесу свою благонадежность, да попросту от них откупиться, Апрелю придется пойти на мокрое дело, устранить двух интеллигентного вида молодых людей, голубого и нервного. А Нервный, тот провинился в свою очередь, чего-то не рассчитал. Нервному придется участвовать в похищении из детприемника грудных младенцев, которых планируют вывезти в цивилизованные европейские клиники в качестве доноров для пересадки
