Новый Мир ( № 5 2004)

прозрачным и невесомым. Нодельма выпархивает из кабинета генерального, словно балерина на сцену Большого театра, попутно замечая сидящего в приемной Кня. Кня сидит один, ангелы ушли, или их проводили в малую переговорную. Кня кажется ей маленьким и нелепым в этом своем подчеркнуто небрежном прикиде.

— Ну что... — Слишком суетливо срывается он с места, слишком суетливо говорит. — Каковы результаты олигархических бесед? Пойдем пообедаем вместе, тогда и расскажешь. Хочешь?

Нодельма останавливается и смотрит ему прямо в глаза, медленно качая головой: нет. Уже не важно, что она так долго и упорно вкладывает в него все свои силы, следит за ним, тратит время и энергию, а он взял и в один миг оказался не нужен. Потому что теперь у нее есть нечто большее, нечто настоящее. Потому что теперь, по тайной воле провиденья, у нее есть Он.

— Господи Иисусе, Сыне Божий, прости меня грешную, — тихо, без выражения говорит Нодельма оторопевшему от удивления Кня и выходит в длинный, без единого окна коридор, устало освещенный лампами дневного света.

Звездоречь

Бобышев Дмитрий Васильевич родился в 1936 году. Окончил Ленинградский технологический институт. Принадлежал к плеяде молодых поэтов из ближайшего окружения Анны Ахматовой, посвятившей ему стихотворение “Пятая роза”. С конца 70-х годов живет в США. Автор нескольких лирических книг, вышедших в Европе, США и России, и мемуарной книги “Я здесь” (2003).

Ноктюрн

Звезды — это мысли Бога

обо всем, о нас:

обращенный к нам нестрого,

но — призор, наказ.

Свет осмысленный — от века

и сквозь век — до дна.

Заодно — души проверка:

а цела ль она?

Не совсем без порицанья,

прямо в нас и вниз

льются светлые мерцанья

как бы сквозь ресниц.

Это — звезды, Божьи мысли,

святоточья течь.

Поглядеть на них — умыться

перед тем, как лечь.

Знаю: взрывы и пульсары,

лед и гнев огня.

Может быть, такой же самый