Леха поднял ящик, и они пошли.
Вскоре лес поредел, потом кончился. По сторонам дороги необъятное поле, в сухой траве круглятся свежие пни.
— Вон, глянь, — Леха кивнул на ворох опилок у обочины, — лес тут был знатный, со всеми благами, а теперь пустошь. Не растет ничё.
— А дерева где? — удивился горнист.
— На финскую бумагу пустили. Знаешь, гладкая такая, хорошая. Главное — почти задаром. В обмен на спирт и диковинки. Давай-ка остановимся, сигнал надо передать.
— Это как?
— Объясняю, — сказал Леха и поставил зеленый ящик на дорогу. — Мы вместе идем, поэтому должны сообщения посылать Будущему Контролеру…
Горнист вспомнил, что от кого-то слышал уже о Будущем Контролере… Или не слышал, сам додумался.
— Сообщения надо посылать регулярно, чтоб Контролер не обиделся, — продолжал Леха, снимая брезентовый мешок с зеленого ящика, оказавшегося большой военной рацией. — Все обстоятельно докладывать. Обо всем.
Он включил аппарат, взял слуховую трубку, подкрутил блестящее колесико. Рация зашипела, качнулись стрелки на кружках приборов.
Леха вдруг заорал в трубку так, что горнист вздрогнул:
— Как слышно?! Нормально?! Горниста встретил! Да, с трубой! Идет! Ботинок у него нет, босиком чешет. Надо бы выдать!.. Как кончились?! Да нельзя же, осень на носу!
Горнисту неловко стало оттого, что босота его претит Контролеру, он жестом показал: не надо, дескать, ботинок, переживу.
Леха не обратил внимания и продолжал надрываться:
— Да!.. Да!.. Да нельзя без обуви! Будет?! Когда? Мертвец?! Отлично! Нет, погоди, тут лес вырубили… Ага, весь!..
После сеанса связи, пряча рацию обратно в мешок, Леха сообщил радостно:
— С мертвеца снимем. Яловые. Ну что ты глядишь? Контролер сказал, мертвый там, дальше, будет лежать. Зачем ему сапоги? А тебе и портки с курткой нужны. Ничё, оденешься. Крепись, браток.
— Кто этот Контролер? — спросил горнист.
— Оплот трудящихся. Толковый начальник, его единогласно избрали контролировать.
— Может, не надо с трупа сапоги сымать? — усомнился горнист. — У меня деньги есть, купить можем. Вот, смотри.
— Да разве это деньги? — хмыкнул Леха. — Опоздал ты, теперь на такие не отоваришься. Сменили их, разумеешь? Брось свой чирик, не пригодится.
Горнист смял десятку, кинул в траву.
Вспомнил родителей. Захотелось домой.
— Знаешь, Леха, мне бы до дома… родные, поди, волнуются… — сказал он.
— Нет у тебя родителей, — глухо отозвался Леха, — никого у тебя нет. Один ты. Я — не в счет. Дома у тебя тоже нема. Вот. Мы с тобой пойдем дальше, сигналы будем отсылать Контролеру-Оплоту, там, глядишь, жизнь наладится.
Горнист помрачнел. “Как так — совсем один. А родители… Понятно, одни родятся, другие, значит, того… Я уже взрослый, — думал он. — Все равно что-то не так, может, знаний у меня мало?”
