непостижимо в чудо поверить, что Бог не оставит.
Где под ногами пучина пузырится и шевелится,
самое трудное, как на скалу, на Него положиться.
Ствол искривленный, придавлен не лучшею долей,
жив изначально подспудною верой и волей.
Волею к вере, к живительной влаге, к небесному свету.
Вера и воля — надежней помощников нету.
Ну так и что, что у ясеня ствол искривленный!
Малое гнездышко птица свела и под этою кроной.
Святая земля и вокруг нее
Но сходным сходное всегда живет,
И чуждым чуждое питаться может.
Франческо Петрарка.
Крест, полумесяц, шестиконечная звезда
Рассматривая карту мира, вышедшую в ХIV веке в Лейдене, обращаешь внимание прежде всего на то, что в самом центре круга земель (здесь это именно круг) помещен Иерусалим со Святой землей, а страны вокруг него размещаются не совсем так, как это им положено географией: почему-то близко к Иерусалиму оказывается Рим, немногим дальше — Франция и гораздо дальше — Египет. Плохое знание географии? Отнюдь. В то время в Европе уже были знакомы с античными картами, где береговая линия Средиземного моря очерчена с большой степенью точности, и уже был собственный опыт плавания в тот же Египет, где высаживались крестоносцы, хорошо знавшие, что от чего близко и что далеко. Причина искажений в другом: духовная география значила для европейцев того времени больше, чем физическая.
Святая земля и в ХIV веке оставалась в центре внимания европейского мира: главные новости для него были те, что привозили из Палестины загоревшие дочерна рыцари или побывавшие там пронырливые купцы. Лишь в следующем столетии наступило «расширение горизонтов» и испано- португальские каравеллы пустились в плавание по всем морям-океанам, а с другой стороны, европейская история «понеслась вскачь», и в результате facta domestica («домашние дела») по важности надолго заслонили для Европы все остальное. И так продолжалось до конца ХХ века.
Утверждение Милоша Кундеры, что ныне Европа оказалась на задворках истории, содержит некоторое преувеличение, и все же верно, что силовые линии мировой политики сейчас располагаются главным образом вокруг Ближнего Востока. На то есть две причины. Первая — возвращение религиозного фактора в политику. Ближний Восток аккумулирует агрессивный исламизм, ставший главным «возмутителем спокойствия» на планете и грозящий гибелью всему «христианскому миру». В особой ситуации оказалась Святая земля, колыбель «авраамических» вер, которые так или иначе исповедуют народы, населяющие пять шестых земной суши; здесь исламский мир, прежде всего в лице его палестинского «авангарда», насмерть схватился с возрожденным Израилем, и конца их противоборству пока не видно.
Вторая причина: на Ближнем Востоке, точнее, в Месопотамии и в районе Персидского залива скоплена большая часть мировых запасов нефти. Без ближневосточной нефти западная экономика рухнула бы в считанные дни. Исламисты усматривают в этом перст Аллаха, давшего мусульманскому миру весомый козырь в борьбе с Западом. Думаю, что они все же ближе к истине, чем западные (теперь и российские) политики и бизнесмены, для которых нефть — средство наживы; эти политики и бизнесмены напоминают мне шумерских идолов, в глазницах которых стоит черная застывшая нефть (битум). У исламистов по крайней мере обзор более широкий.
Еще в ХVIII веке мусульманские богословы высказали мысль, что нефть есть результат смешения уникально плодородной райской почвы, точнее, содержащихся в ней жирных примесей с некоторыми другими веществами. И в этом суждении (отчасти согласующемся с теорией органического происхождения нефти — из остатков растительного и животного мира) тоже «что-то есть». Оно, кстати, объясняет, почему именно райские (по легенде) места более других избыточествуют нефтью. Если его принять, тогда придется считать эту черную (или красно-коричневую) маслянистую жидкость, так сказать, побочным продуктом изгнания из рая.
Так или иначе, нефть служит для исламистов мощным средством борьбы с Западом. Особенно
