одной партии приводит к коррупции и деградации. Однако реальная власть всегда сконцентрирована где-то в одном месте. Актуальность — одно из популярных определений этого места”.

“<…> если работать во внутреннем российском контексте, то здесь возможны практически любые выверты и эксперименты. Даже можно попытаться основать свою собственную новую традицию, как это попытались сделать художники в 90-х. Однако при этом надо отдавать себе отчет, что в международном контексте подобные усилия будут различимы очень не скоро (да и то при достаточно долгой совместной сплоченной работе). Если мы будем мерить наше искусство мерками международной значимости, то наши возможности сократятся стремительно. Практически у нас есть всего два варианта: концептуализм и абстракционизм”.

“Итак: первым аспектом актуального искусства является четкое понимание собственного культурного места, обретение своих „корней”, творческий возврат к собственной художественной традиции. В современной России обязательно будет свое мощное современное искусство. Оно возникнет в тот момент, когда осознает свою уже состоявшуюся историю. И самый первый и, на мой взгляд, наиболее достойный исторический претендент для этого интересного предприятия — это русский авангард (абстракционизм) начала ХХ века”.

Евгений Пензин. Выжившие в аду. Глазами очевидца. — “Луч”, Ижевск, 2004, № 3-4.

В немецком плену. Много важных подробностей.

Игумен Петр (Мещеринов). О неофитстве. — “Радонеж”. Православное обозрение. 2004, № 5 <http://www.radonezh.ru>.

“Отсутствие смирения очень ясно видится из того, что, когда неофитствующий читает Св. Отцов (а он только их и читает, потому что все иное, внешнее, вся культура, социум неофитом отвергаются как греховное, недуховное, неправославное), он „как свое” воспринимает, с одной стороны, высочайшую меру избранников Божиих — и думает: вот буду подвизаться и увижу Божественный Свет, — с другой стороны, по своей фундаментальной зависимости от внешнего, самое это подвизание — христианский подвиг полагает исключительно в копировании внешних и внутренних форм жизни этих Св. Отцов. Вообще, отношение неофитствующих к Св. Отцам заслуживает особенного внимания. Их любимый лозунг — „жизнь по св. отцам” (в скобках замечу, что все равно каждый живет, как ему хочется)”.

“…Писать иконы тогда было просто очень опасно”. Интервью с Ириной Васильевной Ватагиной. — “Радонеж”, 2004, № 6.

В сентябре этого года исполняется 80 лет известному иконописцу, профессору Свято-Тихоновского Богословского института Ирине Ватагиной: “Еще маленькой меня водили в церковь в Тарусе. И с детства я знала, что мне надо делать, — писать иконы. Я даже на дощечке травой цветной что-то пыталась сделать. Папа всю жизнь собирал образы животных в живописи, часто ходил в Третьяковскую галерею и брал меня с собой. Он познакомил меня с Деминой, хранительницей отдела иконописной живописи. С этого и началось. Там я стала копировать иконы. <…> Я все искала художников-иконописцев, у которых можно было бы поучиться. Нашла Марию Николаевну Соколову [монахиня Иулиания], у нее занималась. Тогда это занятие было совершенно вне закона, за икону сажали на четыре года, четыре года тюрьмы. Считалось — „идеологическая диверсия”. Но в Троице-Сергиевой лавре можно было писать иконы, потому что они не выходили за ее стены. Так что писать иконы тогда было просто очень опасно. Поэтому у меня и характер такой был — боялась всего. А теперь, когда все открыто, девчонки, мои ученицы, этого не понимают. Пишут иконы, сдают экзамены по Новому Завету, да еще жалуются, что больно много экзаменов”.

Олег Попов. Политическая деятельность в правозащитных “одеждах”. — “Лебедь”. Независимый альманах. Бостон, 2004, № 381, 27 июля <http://www.lebed.com>.

“Просмотрев все гранты, выданные NED [ National Endowment for Democracy ] в 2002 году двадцати пяти российским правозащитным организациям на сумму в 1,5 миллиона долларов, я обнаружил, что лишь в четырех из них, получивших гранты на общую сумму в 143 тыс. долларов, ведется, среди прочего, собственно правозащитная деятельность. Так что недавнее утверждение группы „представителей неполитических общественных объединений”, что на деньги западных фондов „правозащитники по 12 — 14 часов в сотнях приемных по всей стране помогают самым беззащитным и бедных нашим согражданам”, вызывает очень большое сомнение и уж к грантам NED точно не имеет никакого отношения”.

См. также: Олег Попов, “Американские „благотворительные” фонды и российские правозащитные организации” — “Лебедь”, Бостон, 2004, № 361, 8 февраля.

См. также: Олег Попов, “Защитники прав человека или „агенты глобализма”? Кого защищают, а кого нет российские

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату