КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ
“С амаритянка” южнокорейского режиссера Ким Ки Дука – снятый менее чем за полгода (и получивший “Серебряного медведя” на последнем Берлинском кинофестивале) малобюджетный шедевр, где скандальная коллизия становится основой поразительной по глубине философской притчи, а суетная материя современной жизни облекается в строгое совершенство почти музыкальной формы.
Сюжет, как водится у Ким Ки Дука, - парадоксален. Две школьницы тринадцати - четырнадцати лет решают заняться проституцией. Одна мужиков обслуживает, другая находит клиентов и ведет бухгалтерию. Зачем девочки втягиваются в эту игру? Затем же, зачем чеховские мальчики собирались когда-то бежать в Америку (у Ким Ки Дука тоже присутствует мотив побега – юные героини хотят накопить денег на поездку в Европу). Понятно, что и Америка, и Европа – сами по себе не важны. Важно тайное предприятие, небезопасная афера, щекочущая нервы и скрепляющая союз двух сердец (между девочками - стыдливая и нежная лесбийская влюбленность); важно почувствовать себя независимыми от взрослых, открыть запретную доселе территорию секса, насладиться вдруг осознанной женской властью над “папиками”… Мотивов много, все они наивны, прозрачны и совершенно естественно включаются в круг пубертатных затей и фантазий.
Но есть и разница в отношении к делу. Девочка по имени Чжэ Енг (Со- Мин Чон) - та, которая отдается, - называет себя “Васумитра” (так звалась легендарная блудница, обратившая в буддизм тысячи мужчин, вступая с ними в сексуальную связь) и воспринимает игру с удовольствием, видя в сексе упоительный способ познания мира, людей и жизни. Вторая – Е Чжин (Квак Чжи Мин), - воспитанная в христианской семье (папа-католик, офицер полиции каждое утро по дороге в школу рассказывает ей о чудесных исцелениях в Лурде, явлениях Богоматери и т. д.), хотя сама и не занимается “этим”, испытывает чувство вины, легко перерастающее в ревность, тревогу, неприязнь по отношению к похотливым “папикам” и прочие негативные переживания. Радостная тема блаженства, воплощенная в счастливой улыбке Чжэ Енг, и тема греха, явленная в хмурой сосредоточенности Е Чжин, по всем законам сонатной формы задают внутренний конфликт первой части картины - “Васумитра”.
Мы видим, как подружки после школы, переодевшись в цивильное, отправляются в район мотелей, украшенных красными флажками. Радостная Чже Енг поднимается в номер с очередным сорокалетним любителем нимфеток; сосредоточенная Е Чжин остается внизу, аккуратно заносит все данные клиента в толстый еженедельник с кнопкой и, поглядывая по сторонам, следит, нет ли полиции. В последний момент ей удается предупредить Чже Енг, та, хохоча, сбегает из номера по пожарной лестнице и полуодетая несется по узким улочкам в восторге от приключения. “Ты представляешь, он занимается производством сенсоров”, - увлеченно сообщает она нагнавшей ее подруге. Та недовольна, ревнует: “Зачем тебе знать, чем они занимаются?” Но Чже Енг не унимается, с влюбленным любопытством влезая в жизнь каждого нового клиента.
Следующий оказывается музыкантом и любезно приглашает девочек отобедать. Е Чжин с неожиданной грубостью посылает его подальше и резко выдергивает напарницу из машины деятеля искусств. А с третьим придурком и вовсе выходит беда: Е Чжин не уследила, полицейские врываются в номер, и полуодетая Чже Енг с все той же улыбкой абсолютного счастья на юном лице, словно бы собираясь взлететь, а не покончить с собой, прыгает из окна третьего этажа.
Потрясенная Е Чжин поднимает ее, окровавленную и переломанную, с асфальта, тащит на закорках в больницу… Там, отказавшись назвать телефон родителей (родителей в данном раскладе словно бы и нет вовсе), умирающая Васумитра просит позвать музыканта, которого она, оказывается, полюбила. И Е Чжин идет к музыканту, которому, понятное дело, вовсе не хочется ехать в больницу, к постели умирающей малолетней проститутки. Правда, в ответ на настойчивые мольбы Е Чжин – соглашается; но не просто так - в обмен на секс: “Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее поедем к твоей подруге”. Так Е Чжин теряет невинность, жертвуя собой ради Васумитры. Отдавшись возлюбленному Чже Енг, девочка словно бы принимает в себя ее опыт и впервые преодолевает тонкую грань, отделявшую ее от подруги.
Когда Е Чжин с музыкантом приезжают в больницу, Васумитра уже мертва. На ее мертвом лице – все та же блаженная улыбка: словно, прервав череду перерождений, Чже Енг достигла нирваны. Только вот Е Чжин теперь не знает, как жить. Их маленький, на двоих, запретный и сладкий мир – рухнул. Уже не
