моей жизни”, я бы рассматривал как презентацию новой школы отечественной эссеистики, сформировавшейся в русском литературном Интернете.
Вот об этой школе как эстетическом феномене мои достаточно бессистемные (с кем поведешься...) заметки.
Нет, здесь не может быть речи о попытках создания нового жанра или о появлении очередной сугубо интернетовской литературной субкультуры. То, что делают сетевые эссеисты, — не опровержение традиций, идущих от Паскаля и Монтеня до Чорана и Эстерхази, от Розанова до Битова, Гениса, Шамборант, Вайля, — в том, что делают молодые (и не только) эссеисты в Сети, я вижу обогащение этих традиций, насыщение их дыханием сегодняшней жизни. И еще одно замечание: разумеется, среди авторов журнала “В моей жизни” очень много тех, кто сформировался как литератор в Интернете, но есть и вполне “бумажные” по происхождению литераторы, почувствовавшие вдруг своим домом именно Сеть. Соответственно словосочетание “интернетовские эссеисты” не претендует здесь на статус определения, к нему лучше относиться как к метафоре.
Формулирование того, что есть и откуда пошла “интернетовская эссеистика”, я бы начал с констатации неоспоримого факта: сегодняшним возрождением эпистолярного жанра, почти убитого нашей привычкой к телефону, мы обязаны Интернету и стилистике, на которую провоцирует общение по е-mail. Это когда-то были бумага и перо как продолжение твоей руки и писание как простодушное выговаривание того, что на душе, и тогда естественно было не отделять себя, пишущего, от того, который возникает в письме. То был очень интимный акт — вас было двое: ты и твой адресат. Теперь появился Третий, компьютер, светящий тебе в лицо монитором, тихо гудящий вентилятором, подчеркивающий твои описки, протестующе пикающий, если что-то не так нажал. И, чувствуя загадочный взгляд этого почти живого посредника, ты непроизвольно подтягиваешься — становишься тщателен в слове, уже теряешь простодушие и пытаешься создать
Но это только письмо по электронной почте.
А если — постинг? Текст, предназначенный для форума или гестбука? Тоже как бы письмо, но — сразу для нескольких твоих собеседников плюс случившихся там сторонних посетителей. Это уже совсем другое письмо. Здесь ты уже и не совсем ты (хотя бы потому как минимум, что на форумах принято появляться под псевдонимом). Об искренности письма, о непосредственности его здесь следует забыть — здесь человек не только пытается найти адекватный образ тому, что чувствует и думает, но еще должен создать образ самого себя, того, кто будет представительствовать от тебя на форуме. А вот это уже задача сугубо литературная; как когда-то говорил Зощенко, первая задача писателя — создать образ автора, от имени которого ты будешь писать.
Сегодня стилистику такого интернет-общения лучше всего демонстрировать на материале “Живого журнала”, создавшего (точнее, окончательно оформившего) особый жанр публичной интимности. “Живой журнал” предоставляет страницы для ведения своего дневника и обсуждения записей в нем с определенным кругом друзей при свободном допуске к текстам кого угодно, но эти “кто угодно” тоже только из “своих”, специально информированных об адресах и псевдонимах, потому как ни в каком поисковике, даже на сайтах “ЖЖ”, вы не найдете адресов его персональных страниц. И тем не менее это дневник, который ведется “наедине со всеми”. То есть он, не теряя своих изначальных функций (разговор с самим собой, разговор с другом), пишется, по сути, как литературное произведение.
Такое очень специфическое творческое пространство оказалось возможным только в Сети. Пространство, обустроенное абсолютно демократично — любой желающий может открыть такую страницу, любой под своим именем или под псевдонимом, дополненным графическим символом (что гораздо чаще встречается), может стать действующим и постоянно обсуждающимся писателем. Количество таких желающих способно устрашить — на “ЖЖ” их число уже перевалило за два с половиной миллиона (18 апреля их было 2 655 723).
Короче, то, что делается на форумах, в гестбуках и, конечно, в “ЖЖ”, — это движение в сторону литературы. Движение, уже дающее свои плоды. Я, например, открыв страницу, скажем, того же Романа Лейбова, часто ловлю себя на досаде испорченного литературой (в смысле — лишенного литературного бескорыстия) человека: как жаль, что текст этот предназначен только для трех-четырех десятков сегодняшних читателей, а завтра-послезавтра в него никто уже не полезет. Этот бы текст — да в книгу.
Иными словами, пришло время снимать сливки с этого процесса, что и почувствовал Кузьмин как человек сетевой.
От редакции журнала “В моей жизни”: “Рамочные условия этого издания предельно просты. Ежемесячно широкому кругу литераторов-профессионалов предлагается новая тема одного и того же образца: „Нечто в моей жизни” <...> Из присланных разными авторами эссе формируется очередной выпуск журнала.
Разумеется, проект „В моей жизни” возникает на фоне общего неиссякающего интереса к non- fiction, с одной стороны, и к способам непосредственного предъявления литератором своего частного опыта — с другой. Но мы в данном случае не стремимся теоретизировать: мы хотим просто показать”.
Жизнеспособность подобных проектов всегда определяется составом тех, кто готов в них участвовать. Первый и очевидный признак успеха кузьминского проекта — его авторский состав: Александр Иличевский, Сергей Соколовский, Анатолий Барзах, Владимир Березин, Мария Галина, Марианна Гейде, Линор Горалик, Зиновий Зиник, Станислав Львовский, Маргарита Меклина, Д. А. Пригов, Макс Фрай, Ирина Шостаковская и другие.
Среди постоянных авторов журнала — в основном люди сетевые, или, точнее, люди “сетевой стилистики”.
Что это такое?