Новый Мир ( № 7 2005)

Александр Мирзаян: “Действительно, все идеи, которые я озвучиваю, сводятся к языку. А песня — это путь к тому, что мы называем языком. „Жизнь и смерть — во власти языка, и любящие его вкушают от плодов его”. (Книга притчей Соломоновых, 18: 23). Эту мысль не цитируют ни лингвисты, ни филологи, ни философы. Наши славянофилы и философы, занимавшиеся языком (Булгаков, Трубецкой, Соловьев, Бердяев, Франк), — почему-то тоже, а ведь эта мысль, на мой взгляд, центральная, это откровение, данное Соломону Господом. Тут же (18: 2) говорится: „От плода уст человека наполняется чрево его; произведением уст своих он насыщается”. <…> М. Хайдеггер: „Сущность человека вырастает из языка, а мышление есть поэзия”. Ровно к тому же пришла и современная биология. Мы как бы вырастаем из языка. Структура восприятия и мышления у человека — это структура языка, то есть мы воспринимаем мир через определенные фильтры, сквозь языковую картину. Каков язык, таков и наш мир. Л. Витгенштейн, знаменитый матлогик и философ 20 века, сказал: „Границы моего языка — границы моего мира”. Я продолжаю мысль дальше: возможности моего языка — это возможности моего мышления и соответственно моего развития. А значит — развития нации, цивилизации. <…> В Евангелии сказано: „И Слово плоть бысть и вселися в ны” — „И Слово стало плотью и вселилось в нас”. В Евангелии речь идет о Христе, но это также относится и к каждому из нас. Теперь это уже и факт биологии. Дж. Тёрнер и Э. Поппель (Техасский биологический университет и Мюнхенский медико- биологический центр) написали совместную работу о том, что структуры восприятия и мышления — это структуры языка, а поэтический язык является системным языком мозга. То есть чем больше поэзии в нашей голове, тем более системно и продуктивно он работает. Вот вам простая вещь. Бродский говорит, что каждое стихотворение, даже каждая рифма заканчивается семантическим, смысловым взрывом. Нечто аналогичное проследили и биологи: в капилляры закачивалось специальное светящееся вещество, и когда рождалась рифма или в метафоре разворачивался какой-то большой смысловой потенциал, огромные участки мозга сигнализировали об этом. Становится понятно, почему, как утверждал Хайдеггер, мышление есть поэзия; эта поэзия структурирует мозг и заставляет его, по свидетельствам биологов, работать в совершенно новом режиме и в областях, которые другими способами не задействуются. Получается, что поэзия — самый мощный включатель и активизатор мозга”.

См. также: “Артхаус, как и любая поэзия, занимается — в основном — исследованием границ и возможностей языка. Эта постоянная разведка недр нужна сапиенсам не меньше, чем разведка нефти. Поскольку способность человека мыслить возникает именно из языка, а не наоборот”, — пишет Владимир Мирзоев (“Артхаус, в котором живет Микки-Маус” — “Искусство кино”, 2004, № 11 <http://www.kinoart.ru> ).

См. также: “Бродский боготворил язык, обожествлял его, считал, что язык движет поэтом. Я спорю с ним, потому что считаю: язык все-таки не Бог, а великий инструмент, которым пользуется душа. Но в каком-то смысле он имел все основания так считать. Язык действительно иногда почти самостоятельно осуществляет свой выбор”, — говорит Александр Кушнер в беседе с Риммой Храмцовой (“Литература”, 2005, № 7, 1 — 15 апреля <http://lit.1september.ru> ).

Николай Журавлев. Гений в неграх Родины. Неужели и “Они сражались за Родину” писал не Шолохов? — “Новая газета”, 2005, № 22, 28 марта.

“Когда в статье „Они писали за Шолохова” („Новая газета”, № 44, 23 июня 2003 г.) я воспроизвел версию литературоведа Зеева Бар-Селлы о том, что настоящим автором романа „Они сражались за Родину” был Андрей Платонов, то, кроме абстрактного возмущения, мне постоянно задавали два вопроса. Первый: как мог Платонов быть негром? Второй: как можно скрыть неповторимый стиль Платонова? А почему Платонов не мог быть негром?..”

Ср.: “Кроме голословного тезиса о том, что Платонов был „негром”, писавшим за Шолохова „Они сражались за Родину”, Н. Журавлев осчастливил шолоховедение только одним фундаментальным открытием: „Оба любили выпить””, — иронизирует Вадим Баранов (“Не надо обижать негров…” — “Литературная газета”, 2005, № 15, 13 — 19 апреля <http://www.lgz.ru> ).

Михаил Золотоносов. Новые приключения неуловимых. — “Искусство кино”, 2004, № 11.

“С социологической точки зрения успех этих романов — а Лукьяненко чемпион продаж — симптоматичен. Концепция романов состоит в том, что жизнь людей ничтожна и неинтересна ни по мотивам, ни по процессу, ни по результатам, а подлинно интересное происходит только в воображаемом мистическом мире, в котором обитают всемогущие Иные. Читатели с этим согласны, внимание к реальному человеку утрачено, увлекательнее читать не про „реальную жизнь”, а сказки. Причем, что очень важно, сказки нехитрые, но глобальные, позволяющие к тому же добывать фиктивную компенсацию за унижения и оскорбления, полученные в реальной жизни. Наконец, повальная вера в сглаз, порчу, чакры, энергетическую чистку, приворот, магию и магов делает романы Лукьяненко и вовсе „реалистическими””.

Игорь Золотусский. “Герои русской литературы — ее создатели”. Беседу вел Савва Ямщиков. — “Завтра”, 2005, № 14.

“Не стану рассказывать всю свою биографию. Просто хочу сказать, что, казалось бы, обиды, нанесенные мне государством, как я считал, в детстве, должны были привести меня в стан непримиримых, озлобленных, мстящих. Именно поэтому мне очень близок Гамлет — тема мести, может быть, одна из главных в этой великой трагедии. С другой стороны, мне близок Монте-Кристо, который мстит тем, кто