Я полагаю, в свое время многоумный Запад дошел до логического предела, дискредитировал свои базовые ценности, уперся в стену. Я уверен, хитроумный Запад сознательно позволил одному весьма спесивому восточному соседу слегка вырваться вперед, пофасонить. Позволил завершить “эпоху уже существующую” вместо него, Запада. Чтобы не рискуя посмотреть на социокультурные последствия. Чтобы подстраховаться. Недалекий сосед с готовностью вырвался вперед, полетел, вышел на орбиту, примерил титул небожителя, возликовал, загордился и закономерно загнал себя в угол, предав забвению, окончательно потеряв и “Небо”, и “Землю”. Запад же, сделав выводы из страшного чужого поражения, получил предметный урок и стал беречь Небо с Землею. Заосторожничал.
Восточный сосед до сих пор чванливо хвастается будто бы великой победой. “Однако теперь хотят управлять всем”, — это же словно про нашего культурного типа, типчика, помещичка. То есть я вижу в истории советского технологического триумфа совсем не тот смысл, который принято обсуждать, а другой. Страшненький. Практически теологический.
В телевизоре прошла информация: в одном нашем научном городке и сегодня моделируют полет к Марсу, никак не успокоятся. Интернациональная компания пилотов месяцами томится в замкнутом помещении. Они будто бы летят, будто бы штурмуют звездные дали. Крутят штурвалы. Отслеживают на мониторах звездную пыль. Думают — полубоги.
Словно в назидание с потешными небожителями приключилась классическая земная история: два наших мужика смертельно рассорились из-за симпатичной канадской астронавтки. На почве ревности. Готовы были друг дружку убить, разорвать, выбросить в иллюминатор! А как же Марс? Как же звездные дали и героика? О высоком телерепортеры умолчали. Уютная теплокровная канадка — она надежнее, ближе, прекраснее.
Вот это кино. Вот это история. Если бы кинопродюсером был я, то запустил бы в производство комплект картин из жизни наших космонавтов: прошлых, нынешних и грядущих. Я бы устроил на месте байконура — цусиму с хиросимой. Конечно, в сугубо символическом смысле. Конечно.
(6) “The Chronicles of Riddick”, “Хроники Риддика” (режиссер Дэвид Туи), вышли в прокат на полгода раньше вышеупомянутой истории из жизни космических автостопщиков. Однако Вселенная Риддика словно наследует Галактике автостопщиков, из которой, как я показал выше, предусмотрительно изъяли одно неудачно расположенное небесное тело. Именно: во Вселенной Риддика нет так называемой Земли. То, что нет Земли Хайдеггера, понятное дело. Но ведь и Земли Хрущева, злосчастного шарика, — нет тоже. Зато есть бесчисленная россыпь других обитаемых планет, каждая из которых однородна, маркирована каким- нибудь определенным свойством.
Во-первых, Геликон Прайм, где живут злобные некромонгеры, продающие соседним планетам свет и намеренные силой приобщить этих соседей к своей некрорелигии. Неужели смелая аллюзия? Неужели наше РАО ЕС?! Очень может быть, американцы — они осведомленные, ушлые.
Во-вторых, Фурия, родина воинственных фурианцев, которые, согласно пророчеству, призваны были победить некромонгеров и посему были этими самыми некромонгерами предусмотрительно уничтожены. Чудом сохранился только могучий Риддик.
В-третьих, планета Четырех Стихий, где живут элементалы — скорее бесплотные духи, нежели осязаемые гуманоиды.
В-четвертых, невыносимая Крематория, где дневная температура достигает 700 градусов по Цельсию, а жизнь возможна только в бетонированном подземном убежище. Там же в подземелье расположилась наиболее авторитетная во Вселенной тюрьма. Коренных “крематорцев” нет и в помине. Сторожат тюрьму русские мафиози, среди которых выделяется некий Anatoliy, угрюмый парень с нечеловеческим слухом. Кстати, забавно: все прочие космические расы — новодел, и только русским сохранили национальную идентичность. Что это, комплимент или сарказм? Честно говоря, так и не решил. В определенный момент “наши” теряются в хитросплетениях туповатого сюжета. Может, спаслись? Неприятные, зато свои. Я им немножечко сочувствовал. Русские на Крематории, романтики! Что они знают про Гагарина? Помнят ли Терешкову? Поют ли, подобно советским космонавтам, “Траву у дома”? Не дают ответа. Мычат по-английски что-то невразумительное, грязно ругаются. Э-эх, парни!
Итак, в чем смысл исходной расстановки сил? В том, что Земной ландшафт и сопутствующая этнопсихологическая сложность — предъявлены дискретно. Каждая планета однородна и специфична, порождает у своих обитателей строго определенные способности, свойства. Разнокачественные планеты, окруженные космической пустотой, которую бороздят звездолеты, манифестируют идеологию различия. Если угодно, еще и политкорректную терпимость. Ведь даже некромонгеры с фурианцами воюют не по злобе, а по велению Судьбы. А в галактическом масштабе Судьба — это не что иное, как новоевропейский историзм, предписывающий политическим субъектам исполнить свое предназначение: допустим, пролетарию — завершить историю, а фурианцу — истребить некромонгеров!
У того же Хайдеггера тело смертного рассматривается как пассивный передаточный механизм в сопряжении языка и земли. А на чем держится благоразумно презираемая нашим культурным сообществом американская жанровая “поделка”? По сути, ровно на том же. В некотором смысле “Хроники Риддика” — это адаптация ключевых западных идеологем и философем к языку среднего человека, западного обывателя. Хитрющий Запад находит способы воспроизводить свою идентичность даже в ситуации массового общества и всеобщей вульгаризации знания!
Кстати, отчетный фильм не ограничивается перечисленными идеями, идет дальше и умничает по-крупному. В фильме многократно звучит реплика: “Никто не знает Будущего!” И это уже полемика с историзмом, его опровержение. В финале фурианец Риддик убивает лорда-маршала некромонгеров. Но по закону последних добыча принадлежит победителю! Уголовник Риддик становится, таким образом, очередным лордом-маршалом, повелителем присягнувших ему некромонгеров. Сарказм Дэвида Туи в том, что на протяжении всей картины Риддик декларировал нежелание покориться, нежелание сменить веру и расу, чего некромонгеры требовали ото всех побежденных соседей. Риддик презрительно отказывал своим записным врагам в сотрудничестве. Не мытьем, так катаньем: враги ассимилировали непокорного, коварно проиграв ему, покорившись! Теперь честолюбивый Риддик становится одним из них. Значит, последний
