— Борис Леонидович дал знать, что
— У меня соседи... И тесно...
Марина, конечно, не собиралась отказываться, всего лишь доложила о своих проблемах. Точно, лаконично, без дипломатии. Учитывая, что телефон прослушивается.
Но чтобы понять это, чтобы не обидеться, надо знать ее ситуацию. Анна сообразила:
— Приезжайте ко мне. Диктую адрес: Большая Ордынка, семнадцать...
— На такси, автобусах и троллейбусах ездить не могу, — перебила ее Марина. — Только пешком, на метро или трамвае. И я обязательно заблужусь.
Минут десять выясняли, как добраться. Анна позвала на помощь хозяйку дома, которая не страдала, как они обе, топографической тупостью...
Она же — спокойно-любезная — на следующий день отворила Марине дверь и провела в гостиную.
Накрытый стол. Белая скатерть, кузнецовские чашки, торт на хрустальном блюде, фрукты в вазе... На диване с высокой прямой спинкой, профилем к двери — дама. Просто дама. Это — она? Прямой нос с горбинкой, низкая челка. Не седая? Как все в Париже... Как и они, красит волосы? Маленькие растопыренные руки с наманикюренными ногтями, точно лапы у сфинкса, опираются на сиденье, поддерживая уставшее, но не согнувшееся тело.
Марина инстинктивно делает шаг назад, отступает. Богатая обстановка, молчаливая надменность... Все чужое. Уже хочет сбежать, как вдруг замечает знакомые коралловые бочонки. На шее Анны.
Маринина рука взметнулась и принялась теребить точно такие же бусы. Она выбрала их утром и надела сразу после того, как высушила только что вымытые светлошерстые волосы. Весьма светлошерстые. “Вы похожи на страшную деревенскую старуху!” — негодующе сказал вчера сын. И ей понравилось, что деревенскую...
Евгений откинулся на спинку стула и перестал стучать по клавишам. Вспоминал. Примерно год назад они с Мариной заскочили в магазинчик на Арбате — не из-за того, что побоялись промокнуть, нет. Разговор запутался в гриве дождя.
Марина низко склонилась над застекленным прилавком, рассматривая броши, кольца, бусы... Украшения, хранящие память о своих прежних владельцах. Магазин был антикварный.
Примерив какой-то широкий браслет, она отшвырнула его и громко попросила продавца вызволить бусы из дальней витрины. ловко застегнула их на своей шее и посмотрела в зеркало. Тут Евгений и вспомнил, что похожие он подарил Анне. Давно... Поэтому когда Марина вынула из кошелки мятый комок и стала расправлять на ладони рубли и десятки, он не достал свой бумажник...
“Бусы... Я подумала в тот момент: надо бы вас познакомить, тебя и Анну”, — Маринин комментарий.
Анна же повернулась и проследила за нервным жестом. Сосредоточенное лицо напряглось, потемнело, но она не позволила гневной, ревнивой мысли вырваться наружу.
— Давайте пить китайский чай. — Хозяйка дома пододвинула к гостье мягкий стул.
Присев на самый краешек, Марина достала из сумки папиросу и, не спросясь, закурила. Напряжение разлилось такое, будто две бегуньи изготовились на старте и ждут сигнала.
— Есть известия о муже? — обронила Анна.
О муже...
Интересуясь мужьями своих подружек, Евгений обычно давал понять, чтобы они не рассчитывали на него в матримониальном смысле... Анна тоже неспроста справилась... Кто-то мог при ней упомянуть его имя рядом с Марининым. Проверяла, кем занято сердце пусть даже потенциальной, но все-таки конкурентки?
Евгений вспомнил, что Анна совсем не нейтрально говорила о близорукости Марины: “Очков не признает, поэтому ей надо ощупать человека. А уж раз коснулась его, то сразу прилипла и не отпускает...”
Как о сопернице...
