Ты вряд ли помнишь мой любимый фильм
“Под раскаленным небом” Бертолуччи.
Там женщина — не я и все же я,
и муж ее — да нет, не ты, но все же…
Он умер от Господнего копья —
холеры? — в форте, на бедняцком ложе.
И женщина — нет, все-таки не я,
ушла, ушла с верблюжьим караваном…
Я после светопреставления
в каком-нибудь отельчике поганом
хочу с тобой проснуться, все равно —
в Алжире ли, в Панджшере ли, в Танжере,
в Ужуре… полосатый свет в окно
и роза бархатистая в фужере…
Чтоб темный сарацинский интерьер,
зеленый ромб атласного алькова,
не синий, не бордовый… Что такого?
Сейчас шикуют в бывшем эСэСэР,
хотя бы и в Ужуре все толково,
там, в Красноярском крае, например…
…Я осенью поставлю над тобою крест,
как надо, закреплю его в бетоне.
Прости, что над тобою не играл оркестр
“Адажио”, к примеру, Альбинони,
где музыка объята, как трава
корпускулярно-власяным туманом.
Настолько шумной стала голова,
что с нею я хожу, как с океаном,
в виски стучащим Тихим океаном…
Прости меня, что все-таки жива
и, как во сне, пошла за караваном.
